Окончательное поражение и полное искоренение оригинального урбанизма Кони-Айленда было закреплено в 1938 году, когда Роберт Моузес передал пляж и променад под юрисдикцию Департамента парков — главного проводника урбанизма благих намерений. Для Моузеса — настоящего анти- Рейнолдса — Кони-Айленд опять становится испытательной площадкой для стратегий, которые так или иначе предназначены Манхэттену.
«Поглощенный мечтами о вьющихся между лужайками автомобильных дорогах и ухоженных теннисных кортах»40, он считает подотчетную ему узкую полоску вдоль океана лишь отправной точкой для будущего наступления, которое позволит постепенно заменить сетку улиц Кони-Айленда скромной растительностью. Первый участок, сдавшийся под его натиском, — это бывшая территория «Страны грез», где в 1957 году Моузес открывает новый нью-йоркский аквариум.
Это очень современное сооружение — реинкарнация «аккуратно выбеленных бараков». Что-то до боли бодрое есть в лихо загнутом кверху силуэте бетонной крыши, торчащей посреди бескрайнего газона.
«Его характеризуют чистые, сдержанные линии». Аквариум — это модернистская месть сознательного бессознательному; его рыбы — «обитатели глубин» — вынуждены провести остаток жизни в санатории.
Когда Моузес завершит свое дело, половина территории Кони-Айленда превратится в парк.
Оставаясь островом-прототипом до самого своего печального конца, Кони-Айленд на этот раз стал моделью для грядущего «Манхэттена зеленых газонов».
Роберт Моузес (1888-1981) — «барон Осман» Нью-Йорка, чиновник городского правительства, многие десятилетия определявший градостроительное развитие города.
И наконец, уже в самой последней сцене вдруг появляется Вавилонская башня, и какие-то атлеты ее наконец достраивают с песней новой надежды, и когда уже достраивают до самого верху, то обладатель, положим хоть Олимпа, убегает в комическом виде, и догадавшееся человечество, завладев его местом, тотчас же начинает новую жизнь с новым проникновением вещей…
