Отсутствие участка заставляет архитекторов «Уолдорфа» пересмотреть ряд общепринятых принципов отельного проектирования.
Поскольку железная дорога не желала пожертвовать ни метром своих рельсов, отель лишен подвального этажа — традиционного места расположения служебных помещений вроде кухонь и прачечных. В результате эти службы атомизируются и рассредоточиваются по всему огромному зданию в местах, удобных для обслуживания самых дальних его уголков.
Вместо кухни в «Уолдорфе» — целая система кухонь. Центральная — на третьем этаже; «отсюда щупальцами осьминога протянулась во все стороны сеть кухонных помещений, обслуживающих все номера и бесчисленные приватные столовые на четвертом и пятом этажах».
На 19-м этаже в жилой части отеля работает «домашняя кухня», где готовят только женщины. «Что, если вам захочется поесть чего-то простого? Экзотическому шедевру французского шефа вы, возможно, предпочтете деревенскую яичницу с ветчиной или вермонтский пирог с кленовым сиропом… Именно поэтому я устроил в „Уолдорфе» домашнюю кухню. Временами мы все скучаем по простой еде, так что, если вы проснулись с мечтой о пельменях с курицей или вишневом пироге, можно просто позвонить на американскую кухню…».
Обслуживание в номерах тоже поднято на новый уровень. Чтобы угодить постояльцам, которые предпочитают отсиживаться в башне, не спускаясь в общие гостиные, отель предлагает абсолютно неохватный набор услуг, пользуясь которыми каждый гость может остаться провинциалом или сделаться просвещенным космополитом, не покидая собственного номера.
Все эти услуги организуются и координируются по телефону, который становится своеобразным продолжением архитектуры. «Количество телефонных звонков, производимых гостями «Уолдорфа», а также объем услуг, оказываемых им по телефону, требует технического оснащения, достаточного для обслуживания города с населением 50 000 человек…». Благодаря всем этим революционным усовершенствованиям, которые «помогают устраивать частные и общественные мероприятия — балы, банкеты, выставки, концерты, театрализованные представления, — каждое в своем особом помещении, включая залы, театр, рестораны, гардеробы, танцплощадки и т.д.», «Уолдорф-Астория» превращается в «светский и общественный центр, которым он остается и по сей день…». Это первый небоскреб-особняк на Манхэттене.
В 1930-е годы, как раз когда строится второй «Уолдорф», «отель» становится излюбленной темой Голливуда.
В каком-то смысле отель освобождает сценариста от необходимости сочинять историю. Отель сам по себе и есть сценарий. Самоорганизующееся пространство со своими законами, генерирующее случайные, но удачные столкновения между людьми, которые при других обстоятельствах никогда бы не встретились. Отель предлагает полный спектр городских типов, богатое по фактуре взаимодействие между разными слоями общества, простор для комедии нравов и кроме того — нейтральный фон гостиничной рутины, составляющий драматический контраст с любым происшествием.
В случае «Уолдорф-Астории» отель сам становится таким фильмом, в котором гости оказываются звездами, а облаченный во фраки персонал довольствуется скромной ролью статистов.
Занимая комнату в отеле, гость как бы покупает себе место в постоянно усложняющемся сценарии, получая право пользоваться бутафорией и всеми тщательно продуманными возможностями для встреч с другими «звездами».
Этот фильм начинается с вращающейся двери — символа удивительных совпадений; в темноватых пространствах нижних этажей завязываются вспомогательные сюжетные линии; продолжение следует — тут идет короткий эпизод в лифте — на верхних этажах. Только границы квартала обрамляют все разрозненные истории, придавая им последовательность и убедительность.
Весь актерский состав участвует в абстрактном эпическом действе под названием «Новые возможности, Освобождение, Ускорение».
Один (социологический) мини-сценарий описывает карьериста, ищущего в отеле кратчайший путь к успеху. «Я бы инвестировал все свои сбережения в проживание в «Уолдорфе» и постарался бы проводить все время в общении с великими мира финансов и бизнеса… Это было бы самым выгодным вложением денег в моей жизни», — откровенничает будущий магнат Форбс.
Другая сюжетная коллизия заключается в том, что женщины — гостьи отеля — теперь имеют возможность заняться собственной карьерой, поскольку отель берет на себя все неприятные обязанности, связанные с домашним хозяйством. Это ведет к ускоренному высвобождению женской энергии, которая шокирует мужчин — они вдруг оказываются окружены «крайне эмансипированными особами».
«Чем синее их глаза, тем больше они знают о теории Эйнштейна. Можно не сомневаться, что любая трепетная лань даст тебе сто очков вперед в вопросе устройства дизельного двигателя…».
В более романтической истории мальчик из простой семьи становится жильцом верхнего этажа, а его чечетка — незаменимым средством коммуникации в отеле-небоскребе, морзянкой сердца, выбиваемой ногами.
