Придумав «Город башен» и заново открыв для профессии мощь хорошо продуманной схизмы в проекте церкви-с-гаражом, Худ берется еще за две теоретические разработки.
Обе они характеризуются предубеждением против нового времени, то есть ограничиваются простым наложением существующих тенденций на метафорическую инфраструктуру города, отказываясь от всяких попыток переосмысления какой-либо части волшебного ковра решетки. Худ хочет приспособить новое время к Манхэттену, а не наоборот. Первый проект — «Город под одной крышей» (1931) «основан на убеждении, что высокая плотность внутри городской зоны… есть благоприятное для города состояние…». Согласно законам преднамеренной шизофрении схема представлена как решение той проблемы, которую она на деле призвана усугубить: «Рост городов выходит из-под контроля. Небоскребы создают перегрузку. Строится метро, что приводит к появлению еще большего числа небоскребов, и так далее по восходящей спирали. Чем все это закончится? А вот чем…»
Худ знает: «Будущее — за сплоченными сообществами горожан, активность которых ограничена определенными городскими зонами. Им не нужно ездить на другой конец города по делам и за покупками. Мне кажется, спасение Нью-Йорка — в широком распространении таких сообществ. Каждый деловой человек должен понимать преимущества жизни в том самом здании, где располагается его контора.
К этому идеалу обязаны стремиться и агенты по продаже недвижимости, и архитекторы…
Целые отрасли должны быть объединены в единые комплексы с клубами, отелями, магазинами, жилыми домами и даже театрами. Такой способ организации будет экономить массу времени, а также уменьшит нагрузку на нервную систему. Поместите работника внутрь такого комплекса — и за целый день ему едва ли понадобится хоть раз ступить на тротуар…» В «Городе под одной крышей» все горизонтальное движение по поверхности земли, способствующее возникновению перегрузок, Худ заменяет на вертикальное движение внутри зданий, где оно, наоборот, способствует разгрузке.
В течение всего года Худ продолжает развивать идею «Города в городе».
Его проект «Манхэттен 1950» с еще большим напором блюдет неприкосновенность решетки как sine qua поп Манхэттена: Худ предлагает упорядоченно и обдуманно вводить объекты принципиально нового масштаба на тщательно отобранные участки внутри решетки. На пересечениях авеню и более широких улиц он в шахматном порядке (то есть примерно каждые десять улиц) размещает 38 «зданий-величиной-с-гору».
Объем горы превышает размер одного квартала, что, однако, никак не дискредитирует ни гору, ни решетку: решетка попросту прорезает гору, создавая сложную композицию из пустот и материи. Четыре горных пика глядят друг на друга.
«Город под одной крышей», модель которого помещена в типичный для центра города контекст (дымы дорисованы), «основан на убеждении, что высокая плотность внутри городской зоны есть благоприятное для города состояние В здании — кластере, занимающем три квартала, будет располагаться целая отрасль со всеми ее вспомогательными предприятиями. До уровня улицы дотягиваются только шахты лифтов и лестницы На первых десяти этажах размещены магазины, театры и клубы. Над ними — предприятия отрасли, под которую, собственно, отведено здание. На верхних этажах живут работники.
Второе теоретическое предложение Худа отказывается от формулы «Города башен» в пользу куда более крупных, превосходящих размеры одного квартала городских структур, которые за счет своих колоссальных размеров поглощают, переводят во внутреннее пространство те самые транспортные потоки — а с ними и перегрузку, — что структуры помельче (вроде башен Худа) генерировали вокруг себя
Третья «теория» Худа для создания окончательного Манхэттена — это вариация на тему «Города под одной крышей», предложение преодолеть ПРЕДЕЛ ПЕРЕГРУЗКИ посредством осторожного внедрения в ткань существующего города автономных рукотворных вселенных гигантского масштаба. К тому времени успехи Худа в деле размывания границы между прагматизмом и идеализмом окончательно ставят его современников в тупик. Каким образом такое на первый взгляд прямодушное обслуживание интересов бизнеса — простая экстраполяция суровых тенденций — может создавать такие высокохудожественные образы
«Его проекты объясняются все увеличивающейся плотностью Манхэттена. Поскольку проекты Худа явно исходят из реального роста города, их можно считать скорее практичными, чем визионерскими. Только из-за слишком большого масштаба и чересчур смелого использования мостов можно, пожалуй, отнестись к ним несколько скептически. Однако молчаливая поддержка принципов перегрузки значительно уменьшает их ценность как утопических схем» (журнал Creative Arts) на друга через перекресток; уступами они постепенно спускаются к периметру где (как и стоэтажное здание) соединяются с тем, что осталось от былого городского ландшафта. Во все стороны от Манхэттена протянулись новые щупальца: подвесные мосты, нагруженные жилыми домами, — целые улицы, ставшие зданиями. Мосты Худа напоминают подъемные мосты, ведущие к крепости. Они отмечают ворота Манхэттена.
Проект «Манхэттен 1950» предлагает совершенно конкретное, ограниченное число гор. Уже одно это доказывает, что началась новая стадия манхэттенизма: умопостигаемый Манхэттен.
