Хотя архитектура и называется — вполне по праву — матерью искусств и характеристики стилей яснее всего определяются именно на ее материале, отличия раннего периода от высокой классики, а самой классики от эллинизма проще увидеть в скульптуре. Прежде всего, легко заметить, что изображения человеческих фигур, созданные в это время, не столь реалистичны, как произведения классической эпохи. Видно, что мастера не научились еще делать подлинно «круглые» композиции, что им не удается преодолеть изначальные формы заготовок — каменных призм. Это такой древний «кубизм», когда ваятель, а за ним и зритель «видит» фигуру как будто сквозь грани заготовки: либо спереди, либо сзади, либо справа, либо слева, но не может плавно ее обойти. Отсюда и неестественные позы, обозначающие, но не передающие движение, и «архаические улыбки» — подтянутые уголки рта, отчего кажется, будто персонажам всегда безмятежно хорошо, что бы ни вытворяла с ними судьба и какие бы раны ни получали они в битвах друг с другом.
По сравнению с такими произведениями статуи высокой классики (в том числе уже знакомый нам по первой книге «Дорифор») — это воплощенные идеалы, высшие образцы правильных пропорций и того особенного реализма, который правдиво отражает не подлинную жизнь и настоящие тела с их неизбежным несовершенством, но то, какими они должны быть. Не случайно «Дорифор» несет не только копье, но и звание эталона — «канон Поликлета».
В V-IV веках до н. э. наиболее передовым и гарантированно обеспечивающим общественный прогресс оказалось полисное устройство. Вольные граждане, освобожденные рабами от повседневных забот, правили своим городом с помощью демократических процедур. Получалось не всегда гладко, но — в целом — лучше, чем у других, живущих под властью царей и тиранов. Каждый гражданин старался сделать что-то хорошее для родного города, слава и уважение сограждан были мощнейшим стимулом. Политики придумывали справедливые законы, философы объясняли устройство мира и, попутно, приучали окружающих к логическому мышлению. Драматурги сочиняли духоподъемные пьесы и сатирические комедии, архитекторы строили, скульпторы воплощали телесные идеалы. Впрочем, когда пришла пора, и демократы, и приверженцы жесткой «вертикали власти» объединились и сумели защитить родной полуостров от страшной угрозы — вторжения могущественной персидской державы во главе с Дарием I, строителем Персеполя, и его сыном Ксерксом I. (Оба — потомки Кира II Великого, того самого, который приказал восстановить Иерусалимский храм.)
Вероятно, грекам-демократам, афинянам и союзникам, очень нравилось их политическое устройство, в эффективности которого они не раз могли убедиться. В нем, несмотря на все интриги и острую политическую борьбу, чувствовалась определенная гармония отношений. Все-таки если общество разделено на аристократов и всех остальных, то правовой дисбаланс будет неразрешим и неизбежно приведет к очередному восстанию. А народовластие многие противоречия снимает простым голосованием. Плюс к этому природные богатства (серебряные рудники) считались достоянием всего народа и каждый гражданин Афин имел право на собственную долю. Вера в то, что справедливое равновесие всегда может быть достигнуто, а гармония найдена, что для всего на свете есть правильная мера, стала неотъемлемой чертой сознания этого великого сообщества. Собственно, Платон в своих трудах о совершенно устроенном мире лишь рассказал ученым языком о том, что и так интуитивно чувствовал любой древний грек.
