Американских архитекторов-эклектиков 1870—1880-х годов в меньшей степени, чем их европейских современников, сдерживал ученый археологизм. В банальность завезенного из Франции эклектического «стиля второй империи» они вносили жесткую артикуляцию членений фасадов, как бы напоминающую о металлическом каркасе, скрытом массивной декорацией, а в общей организации объема и силуэта стремились к резким и часто дисгармоничным контрастам. В некоторых случаях это придавало постройкам запоминающуюся характерность, которой отмечена, например, ратуша в Филадельфии (1874—1880; арх. Дж. Мак Артур), с ее «французским» декором — непомерно высокими мансардными кровлями, которые над многочисленными ризалитами перерастают в крутые шатры, и громадной декоративной башней с куполом, очерченным по гиперболе. Башня эта, завершенная крохотной фигурой Уильяма Пенна, основателя города (скульптор А. Колдер-старший), имеет членения, резко убывающие вверх, почти по геометрической прогрессии, и производит курьезное впечатление. Но при всей тревожащей дисгармонии и претенциозности (а в известной степени — и благодаря им) башня, которой отмечено перекрестие главных осей регулярного плана города, оставляет в памяти некий навязчивый образ.
Среди эклектической архитектуры 1870-х годов, ориентированной на французские образцы, выделяются темпераментные произведения работавшего в ®иладельфии Фрэнка Фёрнесса (1839—1912). Этого архитектора увлекало не бессодержательное многословие «стиля второй империи», а провозглашенное Виоле ле Дюком возрождение духа готической традиции в новых материалах и новь,х формах, отвечающих свойствам этих материалов. Впрочем, Фёрнесс исходил скорее именно от «мотивов» построек Виоле ле Дюка, чем от его интеллектуальной программы. Он смело деформировал эти мотивы, обособляя их °Т ФУНКЦИИ и меняя их масштаб. Фасад лучшей постройки Фёрнесса — здания нка «Провидент лайф» в Филадельфии (1879) — вдохновлен одним из порталов, пристроенных Виоле ле Дюком к замку Пьерфон (Франция) во время реставрации. Увеличенный до гигантского масштаба, фрагмент как бы стал зданием. Подавляюще массивное, оно обладает утрированной пластичностью. Его агрессивная тяжеловесность, его напряженные, грузные формы рождают ассоциации с гигантскими и неуклюжими механизмами «архаического периода» индустриальной техники. Образы «зданий-машин» Фёрнесса кажутся проникнутыми мрачной тревогой, внушенной грозным величием сил новой техники и сомнением в способности общества управлять этими силами. Напряженный драматизм бутафорских форм производит сильное впечатление. Однако, пожалуй, именно Фёрнесс развязал индивидуалистические устремления, которые стали силой, побуждающей создавать каждую постройку как нечто противопоставленное окружению, а не как часть единой городской среды. Творчество Фёрнесса выделялось среди общего уровня эклектической архитектуры с ее пассивным историзмом, буйной фантастичностью и стремлением к целостности произведения зодчества, что, впрочем, казалось Фёрнессу задачей эстетической — и только.
Более последовательным в преодолении неорганичности и художественной вторичности эклектики был Генри Гобсон Ричардсон (1838—1886). Для этого мастера обращение к историческим прообразам послужило лишь толчком к своеобразному творчеству, в котором он стремился выразить растущее национальное самосознание поколения американцев, вступившего в активную деятельность после гражданской войны. Его романтизм был воплощением протеста средних классов как против наступления «механистического» индустриализма, так и против холодной рациональности форм классицизма. Семь лет учившийся и работавший в Париже, он был среди тех в то время немногих американцев, кто приобрел знакомство с европейской культурой из первых рук. Но тяжеловесные комбинации романских и неоготиче- ских мотивов он использовал лишь в начале творческого пути.
Творчество Генри Гобсона Ричардсона развивалось от устремленного в прошлое романтизма к повторению региональных традиций Новой Англии, где он создал основную часть своих построек, а затем—к рациональности. Однако, став рационально мыслящим архитектором, он не погасил своего романтического темперамента.
Новым типом здания, который разработал Ричардсон, были небольшие городские библиотеки. К его лучшим постройкам принадлежит библиотека в Куинси, Массачусетс (1880—1883). Невысокий асимметричный объем ее кажется придавленным тяжелой кровлей. Ясная функциональная схема определила фасад: по одну сторону пещерообразной арки входа — громадное окно читального зала, расчлененное грубоватым каменным каркасом, по другую — массивная стена книгохранилища, которую отделяет от крыши лента окон с каменными импостами. Круто выступающая из стены башенка, заключающая в себе винтовую лестницу, подчеркивает асимметричность композиции. Суховатой измельчен- ности очертаний, обычной для модного в то время «стиля второй империи», Ричардсон противопоставил монолитность распластанного горизонтального объема. Целое облечено в живописно-романтические формы, характер которых подчеркнут крупной грубоватой текстурой каменной кладки. Явная избыточность материала, отягощающего статичную массу здания, должна служить утверждению долговременного и устойчивого в мире, где воцарилась суетность коммерческой цивилизации.
Камень был для Ричардсона излюбленным материалом. И часто его декоративные свойства становились тем главным, чему он подчинял всю композицию.
Примером тому может служить охотничий домик Эймса Гейта в Норт-Истоне, Массачусетс (1881), сложенный из гротескных циклопических валунов. Такая же елеречивая «каменная риторика» вместе с воспоминаниями об офортах Пира- легла в основу композиции зданий суда и тюрьмы в Питтсбурге, странно Диссонируя с их назначением.
