С восприятием каждой формы мы связываем нечто из того запаса представлений, который отложился в пашей памяти как опыт предшествующей жизни, а также и то, что мы несем навстречу предмету, как свои мысли.
Ассоциации образуют как бы дополнительную окраску предмета, зависящую от богатства жизненного опыта и развития человека, создавая насыщенный жизнью образ, в котором развертывается все чувственно-предметное содержание вещи.
И при взгляде даже на элементарную конструктивную форму с основными элементами восприятия — чувством удовольствия или неудовольствия от созерцания линий и пятен формы — у нас неминуемо соединится также и ряд мыслей и чувств, которые возникают при этом в нашем сознании.
Так, например вертикальные линии воспринимаются нами как устойчивые и надежные, косые—как скользящие или падающие, нуждающиеся в поддержке, и сообразно с этим они нравятся нам или не нравятся. Особое значение имеет в архитектуре противопоставление двух основных направлений окружающего нас пространства — горизонтали и вертикали.
О том, насколько неприятно действует на нас нарушение связи с этими основными направлениями пространства, рассказывает нам Гёте, описывающий свои впечатления от посещения владений вельможного сумасброда князя Паллагония, расположенных близ Палермо. «Нелепость этого безвкусного образа мысли сказывается в особенности в том, — говорит Гёте, — что карнизы маленьких домов попеременно косо свисают то в одну, то в другую сторону, терзая и мучая нас нарушением чувства горизонтали и вертикали, которые, собственно, делают нас людьми и являются основой всякого ритма».
Виолле ле Дюк в своих «Беседах об архитектуре» таким образом формулирует значение ассоциаций для восприятия явлений природы и произведений искусства: «Явления природы производят через посредство чувств на нашу душу определенные впечатления, связанные с нашей природой и независимые от самих этих явлений. Так, например запах может напомнить человека, событие, местность. Если повторение чисто физического побочного ощущения, каким здесь является обоняние, возвращает нас к душевному состоянию, которое мы испытали под действием физического впечатления, то это происходит потому, что в нас, независимо от нашей воли, устанавливается тесная связь между чувствами и воображением. Но если наши чувства различны, то наше воображение едино.
Не существует отдельных участков души, предназначенных для обоняния, для зрения или для слуха; и, следовательно, то, что проникает в нас через слух или зрение, может заставить звучать одну и ту же струну нашей души»
Здесь следует отметить, что, подчеркивая значение ассоциаций, Виолле ле Дюк неправильно противопоставляет их объектам, вызывающим в нас те или иные впечатления. По его мнению, впечатления, полученные от явлений природы, могут быть независимы от самых явлений, будучи связаны лишь с субъективными ассоциациями. С этим, разумеется, нельзя согласиться.
Идеи, входящие в состав ассоциаций, вызываемых восприятием формы, нельзя оторвать от действительности, если мы хотим правильно понять роль ассоциации в восприятии и значение их в процессе художественного воздействия. Ассоциации такого рода, связанные с жизнью, присоединяясь к ощущениям гармонии форм, безмерно повышают ценность эстетического переживания.
«Пусть все шедевры прошлого собраны в голове одного человека, но если он не владеет методом, позволяющим ему компоновать эти шедевры… то он сможет создать лишь плохо спаянные фрагменты, копии, подделки, стоящие в художественном отношении ниже произведения ничему не учившегося варвара».
