Элементы тройственной композиции в «Уэнрайт-билдинг» сопоставлены в резком контрасте, создающем впечатление тяжеловатой брутальности, В «Гаранти-билдинг», построенном Салливеном в 1895 году в Буффало, контрастные элементы приведены к пластическому единству, тройственность системы намечена в пределах этого единства. Пилоны связаны наверху арками, входящими в то же время во фриз, прорезанный круглыми окнами и плавно переходящий в выкружку карниза. Широко расставленные круглые пилоны первого этажа эффектно подчеркнуты захватывающими их нижнюю часть стеклянными призмами глубоких витрин. Каллиграфическая вязь тонкого орнамента покрывает поверхности, разрушая ощущение весомости масс здания. На фасаде «Бэйард-бил- динг» в Нью-Йорке (1895) Салливен отделяет конструктивные пилоны от простенков, разделяющих окна. Вертикальные элементы «скелета» здания энергично вздымаются от мощной базы — первого этажа — к аттику, где их соединяют арки; тонкие промежуточные импосты кажутся напряженными тросами, подвешенными к этим аркам, — впечатление, возникающее от того, что импосты отрезаны от основания широкими окнами второго этажа. Салливен искусственно создает ощущение напряженности, игры сил, подчеркивающей единство композиции.
Последнюю крупную возможность осуществить свои идеи Салливен получил в 1899 году, проектируя универсальный магазин Шлезингера и Мейера в Чикаго (теперь «Карсон, Пири и Скотт»).
Здесь, на протяженном объеме, уже не было причины подчеркивать вертикальные членения фасадов. Стены верхних этажей образованы клеткой каркасной конструкции, облицованной светлой керамикой. Широкие, как их стали называть, «чикагские» окна занимают все ее просветы. Стальной скелет с его механическим ритмом и крупным масштабом доминирует при восприятии здания с дальних точек зрения. Вблизи же впечатление определяет насыщенная пластика и измельченный масштаб металлических орнаментов первого и второго этажей, образующих «базу» многоэтажной композиции. Флоральные орнаменты, напоминающие декоративные композиции стиля модерн, образуют одну из немногих точек соприкосновения американской архитектуры с этим европейским художественным направлением. Такое сближение было результатом скорее каких-то аналогий в системе мышления, чем прямых влияний или заимствования. Сам по себе орнамент на здании универмага Шлезингера и Мейера великолепен и существенно дополняет эмоциональную образность композиции. Заявляя, что здание, абсолютно лишенное орнамента, может производить впечатление величественности, «благородства благодаря своим массам и пропорциям», Салливен не был чрезмерно радикален в отрицании декоративности. Он непримирим к украшению ради украшения, к декору, «который можно прибавить или отнять»18, — и это уже было для того времени подлинной революцией в художественном сознании. Но орнамент, как бы «вырастающий» из формы, развивающий своими тонкими ритмами ее пластические свойства и дополняющий художественный образ, всегда оставался для Салливена необходимым средством композиции.
Артистическое владение ими помогало внести в облик его построек теплоту и человечность, столь выделяющие их на общем фоне американской архитектуры последних десятилетий XIX века. В этих качествах реализовалась одна из граней утопического идеала, к которому были направлены творческие помыслы Салливена.
