В совершенно иной тональности использовал «новую монументальность» гигантской пустоты Кевин Рош, бывший в свое время ближайшим помощником Ээро Сааринена. Он в полной мере унаследовал присущую своему учителю высокую культуру формы, далекую от вульгаризмов Портмэна, используя ее для создания агрессивных, подавляющих композиций гигантского масштаба. Сааринен искал путь к символизации в полуизобразительных формах (вспомним железобетонную чайку аэровокзала в Нью-Йорке); Рош стремится придать значимость геометрическим очертаниям, используя поражающие, контрастные сопоставления. Он апологетичен, он стремится к образам угнетающей мощи, видя в них выражение силы Америки. Кэндзо Тангэ сказал, что в произведениях Роша «есть нечто от американского империализма, некий дух воспоминаний о Римской империи»50.
Начало широкой известности Роша положило здание штаб-квартиры фонда Форда в Нью-Йорке, поблизости от комплекса ООН (1968). Офисы расположены по двум сторонам прямоугольного участка, остальную часть которого занимает холл-оранжерея, поднимающийся на высоту всех двенадцати этажей здания, куда и обращены остекленные конторские ячейки. Сами величины пространства, почти выходящие за пределы здравого смысла, подавляют, внушают трепет.
Громадные плоскости стеклянных стен сада переносят циклопический масштаб на фасады здания. Два верхних этажа офисов, опоясывающих сад по всему периметру, образуют как бы венчающую корону. Здание задумано как монументальное святилище частной благотворительности. Впрочем, сопоставление претенциозного величия сооружения из камня, стекла и стали с искусственно нанесенной ржавчиной и бюрократических ритуалов, которые механически совершаются в прозрачных ячейках-аквариумах, приземляет образ, обнажает внутреннюю фальшь патетического жеста.
Высотное конторское здание «Рыцарей Колумба» в Нью-Хейвене (1965— 1970) имеет основой своей конструкции четыре глухие и гладкие круглые бетонные башни, стоящие по углам и соединенные выходящими наружу тяжелыми балками перекрытий, напоминающими мосты (в башнях размещены вертикальные коммуникации здания). «Демонстрация силы», введенная в моду архитекторами большого бизнеса, доведена здесь до крайности почти гротескной. В. Скалли увидел в этом пучке башен подобие батареи зенитных орудий, «выражение пути, по которому шла американская цивилизация в конце 1960-х годов»51. Работы Роша немасштабны вообще, но здесь немасштабность агрессивна. Детали, по сути дела, отсутствуют — замысел выражен в обнаженной схеме. Сам архитектор говорит, что формы зданий фонда Форда, «Рыцарей Колумба», как и других его построек, вдохновлены прежде всего гигантскими структурами новых городских автострад, особенно их массивными пилонами, несущими тяжелые стальные балки.
Еще более бескомпромиссно выражение монументальности в комплексе правления страховой компании «Колледж лайф» в окрестностях Индианаполиса (1969—1974). Среди бесконечной равнины, прорезанной лишь скоростной автомагистралью, высится группа объемов, напоминающих гигантские мегалиты- Каждый из них обращен к дороге двумя соединенными под прямым углом глу- хими массивами со скошенной внешней гранью. Эти скошенные грани соединяет наклонная плоскость из светоотражающего стекла. Образованный таки/и образом объем с очертанием четверти пирамиды разделен на помещения офисов (в глухих массивах, ограничивающих его с двух сторон, заключены лифты, лестницы, обслуживающие помещения). Этажи распределены в соответствии с потребностью в площади, причем сужающийся верх занимают кабинеты менеджеров.
Так возникла материальная метафора «пирамиды власти». Здесь царствует формальная идея, приведенная к абсолюту, освобожденная от каких-либо деталей. Мерное повторение одинаковых объемов, размещенных на прямоугольной сетке, увеличивает гнетущую силу воздействия (первая очередь комплекса включает девять корпусов). Эта повторяющаяся девять раз абстрактная скульптура, по мнению того же Скалли, «воплощает нечто нематериальное, но заключающее в себе реальные силы современного общества: его мощные обезличенные объединения, его компьютеризованные абстракции и вознесенную ввысь пустоту президентского кресла»52.
