Воспитанный на идеях американского романтизма, Райт навсегда сохранил верность сентиментальной мечте о «естественной» жизни среди природы, бескомпромиссный идеализм и стремление развивать «почвенные» региональные традиции Америки. Вместе с тем его концепция пространства стала частью универсальной догмы архитектурного модернизма XX в., стержнем его конкурировавших между собой концепций, в том числе и тех, для которых Райт был непримиримым оппонентом (как, например, интернациональной архитектуры, противостоявшей регионализму и превращавшей динамичное пространство в абстрактно универсальный признак «современности»). Райтовская тема плоскостей, формирующих пространство, на полтора десятилетия опередила концепцию пространства голландского неопластициз- ма. Различались эти модели формообразования и по своей сути — при лежащих на поверхности аналогиях. Неопластицисты выводили свою модель из интеллектуальных абстракций неоплатонизма. Райт развивал принцип органической архитектуры, сформулированный Салли- веном, на конкретных объектах в конкретной ландшафтно-климатической ситуации Среднего Запада США. Его версия естественно связывалась с развивающимися возможностями техники и системами организации жизни в зданиях, в то время как модели неопластицис- тов, исходящие от «чистого искусства» и его абстрактной семантики, без нарушения их чистоты казалось трудно вывести за пределы идеальной формы эстетической утопии.
Концепция органической (или органичной) архитектуры, развиваемая Райтом, вошла в число концепций архитектуры «машинного века» и в своей системной целостности — как альтернатива механистическим версиям модернизма, развиваясь и на уровне решения практических проблем, и на уровне утопических представлений. Сам Райт определял ее следующим образом: «…органичная архитектура — это архитектура «изнутри наружу», в которой идеалом является целостность. Мы не употребляем слово «organic» в смысле «принадлежащий растительному или животному миру». «Органичное» — значит существенное, внутреннее, присущее чему-либо — целостность в философском смысле, где целое так относится к части, как часть к целому, и где природа материалов, природа назначения, природа всего осуществляемого становится ясной, выступая как необходимость. Из этой природы следует, какой характер в данных конкретных условиях может придать зданию подлинный художник».
Приложение этого принципа к конкретной архитектурной задаче Райт рассматривал как поиск некой равнодействующей между факторами внутренними, назначением (например, потребностями семьи, для которой проектируется дом) и факторами внешними (характер ландшафта, климатические условия). Тем самым формула «изнутри — наружу» в его концепции получала принципиально иное значение, чем в архитектуре европейского стиля модерн, где ею утверждалась суверенность архитектурного объекта, его зависимость только от назначения и противостояние окружению.
Идея первичности организации пространства по отношению к массе в образовании формы здания выведена Райтом из приложения принципа органичной архитектуры к конкретным задачам. В лекции, прочитанной в 1939 г., он связал принцип: «Реальность здания — не стены и крыша, а внутреннее пространство, в котором живут», с древнекитайской философией, учением Лао Цзы (VI—V вв. до н.э.), указав, однако, на случайность совпадения и на то, что он пришел к идее до того, как познакомился с мыслями философа. Однако найти форму воплощения идеи Райту помогло знакомство с павильоном Японии на выставке 1893 г. в Чикаго, воспроизводившим храм Хо-о- Дэн с его цельным пространством, членящимся раздвижными перегородками и легким каркасом, несущим тяжелую кровлю.
Идея обрела конкретные очертания в серии буржуазных особняков, которую Райт создал за первое десятилетие XX в. в окрестностях Чикаго, до того неосвоенных — «домах прерий», как их стали именовать в истории архитектуры. Он писал в журнале «Architectural Record» в 1908 г.: «Мы на Среднем Западе живем в прерии. Прерия имеет свою естественную красоту. Мы должны почувствовать и подчеркнуть эту красоту, эту спокойную просторность. Отсюда — пологие скатные кровли, горизонтальные пропорции, спокойные силуэты, подчеркнутые массивными трубами каминов и глубокими навесами карнизов, распластанные террасы и низкие стенки, ограничивающие частные сады». Позднее он добавил: «У меня возникла идея, что горизонтальные плоскости здания принадлежат земле. Я начал осуществлять эту идею».
В популярном женском издании «Ladies’ Home Journal» (1901, апрель) Райт опубликовал «Проект дома для города в прериях», в котором заложены главные архитектурные темы следующего десятилетия. От него произошел и термин «дома прерий», характеризующий постройки Райта, созданные в тот период. Одно из ранних зданий этой серии — дом Уиллитса в Хайленд-парке, Иллинойс, 1902 г. Крестообразный план, традиционный для американского жилища, объединил здесь взаимосвязанные пространства, как бы перетекающие одно в другое, вокруг центрального ядра, образованного камином — символом единства, домашнего очага. Развитие по горизонтали сильно подчеркнуто — дом распластан на участке и как бы врастает в его поверхность системой веранд и открытых террас. Выявленный вовне легкий деревянный каркас на светлом фоне стены под глубокими свесами кровли отсылает к японским прообразам.
В структуре небольшого дома Гейла в Оук-парке, Иллинойс (1909), преобладает наслоение горизонтальных плоскостей. Балконы и террасы, огражденные глухими парапетами, которые образуют переход к внешнему пространству, имеют резкие прямоугольные грани. Внутренний каркас и консольные конструкции перекрытий позволили завершить глухие стены на уровне подоконников — окна образуют непрерывные горизонтальные ленты, охватывающие углы дома. Дом кажется задуманным в железобетоне, в форме, специфичной для этого материала. Вертикальные пластины, активно введенные в систему, прорезая ее горизонтальные слои, заключают в себе устройства отопления и вентиляции.
Энергичное развитие горизонтального стелющегося объема вдоль одной оси, вынужденное очертаниями узкого участка, выделяет дом Роби в Чикаго, 1909 г. Здесь лишь третий этаж, занимающий небольшую часть площади плана нижних, намечает поперечную ось. Над массивными кирпичными поясами стен и террас, лентами окон как бы
«парят» пласты кровли. Ее громадные свесы держит скрытая металлическая конструкция — логике пространственной системы Райт принес в жертву визуальное выражение конструкции. Энергичностью формирования пространства, решительно очерченными массами, плотностью красно-кирпичной цветовой гаммы дом этот порождает ассоциации с живописью Сезанна.
Внутренние пространства райтовских «домов прерий» свободно перетекают одно в другое. Непрерывными горизонтальными лентами окон, террасами и лоджиями, огромными свесами кровель интерьер связан с внешней средой. Стены стали ширмами, формирующими пространство. Исчезла четко ограниченная коробка объема, вместе с ней — и обязательность комнат-коробок. Вместо цепи законченных в себе помещений создана единая система. Архитектура здесь не только форма, следующая функции, но огражденное, сформированное пространство, ставшее реальностью здания — «появилось на свет новое понимание здания, что в век машины предоставляло новые возможности. Эта интерьерная концепция совершенно увела архитектуру от скульптуры и от живописи и совершенно увела ее от той архитектуры, которая была известна в античности… Высший порядок — это ощущение освещенного солнцем пространства и легкости сооружения… Мне кажется, что такое ощущение постройки должно быть воплощено в сооружениях нашего машинного века».
