Оптимальным решением во многих случаях становится создание чисто пешеходных улиц и площадей, где с наибольшей полнотой восстанавливается характер взаимосвязи пространства и сооружений и где человек чувствует свое господствующее положение в пространстве. Иногда в таких пешеходных пространствах современный человек переживает свободу передвижений и свой непосредственный контакт с архитектурным окружением даже острее, видимо, чем это было в прошлом. Ведь для современного горожанина непривычна освобожденность от тех ограничений, которые накладывает на передвижение пешехода городской транспорт. Особенно это сказывается на больших пешеходных пространствах, таких как Красная площадь в Москве или площадь Старого рынка в Варшаве.
Немаловажен для восприятия характер освоения пространств самими пешеходами. Уже давно замечено, что спешащий по делам человек почти не обращает внимания на окружение в отличие от человека прогуливающегося. Если же деловое передвижение осуществляется в густом потоке людей, то внимание пешехода уже целиком поглощается процессом движения. Иногда в пределах одного и того же пространства могут выделяться участки с различным характером движения и, соответственно, восприятия окружения. Так, Н. Т. Савельева указывает на наличие в пределах Красной площади в Москве коридора с направленным деловым движением к магазину ГУМ, который как бы изолирован, отделен от основного пространства площади. В коридоре создается материально-актуальная, а на остальном пространстве духовная среда. Заметим, что подобные наблюдения делались и раньше, причем облекались в небезынтересные своими метафорами литературные формы: Площадь Вож (Вогезов — А. Щ.) имеет границы; она уравновешена. Она составлена из четыреXVгольной массы и своего рода канала, который прорывает по ее краю улица Фран-Буржуа; вздувшийся поток, по которому стремительно несутся люди и экипажи.
Передвижение пешехода городской транспорт
Но быстрота этого потока не мешает медлительному существованию площади; она лениво прозябает, вися, как тяжелый апельсин, над этою сутолокою и извлекает из нее понемножку тела, которые ей нужны: женщин, детей; каждое из этих тел она удерживает в течение нескольких часов, чтобы успеть подчинить их своему единству; она не довольствуется их поверхностным приспособлением, потому что хочет существовать не согласованностью телодвижений, но сплетением внутренних судеб. Она удерживает их достаточно долго, чтобы их уход не возмутил ее светлого покоя. Ей любо, что ни малейшее полонение не выдает усилия.
Опрос пешеходов, проведенный в Москве Г. З. Кагановым, показал, что хотя два из обследовавшихся пунктов — Никитские ворота и улица Кирова — одинаково осознаются исторической территорией и в этом опрошенные видят их достоинство, однако развернутые характеристики историко-культурной ценности места давались ими по преимуществу Никитским воротам. Это можно отнести к различию в характере наследия обследовавшихся точек, но видимо, существенно отмеченная многими приспособленность района Никитских ворот к медленной прогулке, отдыXV, к тому, что Г. З. Каганов назвал условным термином ничегонеделание. Которое не есть просто отсутствие всякого делания. В нем нет лишь четкой функциональной направленности. В этом состоянии, в частности, происходит, по Каганову, уяснение смыслов, всегда наполняющих среду.
Сказанное приводит к мысли о том, что для полноценного восприятия наследия нужна относительная не многолюдность, возможность неспешного передвижения. Такие качества труднее всего создать в центрах крупных городов, но они нужны каким-то пространствам больших центров и утилитарно, поскольку бытование человека в центре, как уже отмечалось, чаще всего многофункционально, и остановка, кратковременный отдых ему необходимы. В уже упоминавшихся опросах, проведенных Г. З. Кагановым выявилось, что люди наиболее активного возраста — 30-40 лет — отмечают недостаточность в центре Москвы мест, где можно спокойно посидеть, отдохнуть, погулять.
Опрос пешеходов
Деятельностные характеристики среды влияют не только на восприятие отдельных фрагментов исторического города, но и на формирование представления о городе, как о целом. Так, если в структурном отношении единицами города являются улицы, площади, районы, то в современном восприятии структуры часто на первый план выходят места; не имеющие полного соответствия названным единицам. Чаще всего это — транспортный узел с тяготеющим к нему ареалом общегородских объектов. Исследования И. А. Добрицыной показывают, что такие ареалы иногда сливаются в крупное пятно, объединяющее несколько улиц, но чаще разрывают улицу на несколько самостоятельных мест. Так улица Арбат в Москве одним своим концом входит в ареал станции метро и площадь Смоленская, а другим — Арбатская. Соответственно начало и конец улицы ярче запечатлеваются в памяти людей, их образ сильнее врезается в сознание. Середина же улицы представляется более смутно. Прежде целостная структура исторического города дробится при этом на ряд подзон, мест, между которыми как бы белые пятна, Чтобы преодолеть эту особенность восприятия некоторых современных городов, нужна корректировка функциональной и транспортной загрузки исторической городской среды.
Говоря об изменяющихся условиях существования наследия, мы вплотную подошли к проблемам современного проектирования городской среды. Определение характера использования отдельных сооружений и массивов застройки, создание памятных знаков и монументов — это уже действия наших современников в историческом городе. В том же ряду встанут реставрационные работы, так или иначе облик наследия, и реконструктивные мероприятия, меняющие планировку, вводящие в историческую среду новые сооружения. Все это изменяет условия восприятия наследия, а частично и трансформирует его. Одновременно наследие само оказывает влияние на характер преобразования города, причем чем больше осознается ценность наследия, чем глубже наше знание о нем, тем шире область его влияния на новое строительство, и не только при реконструкции исторических районов, но и при застройке новых (достаточно вспомнить ярославский договор, появившийся в результате инициативы ярославских рабочих, высказавших желание видеть в новых районах города то своеобразие, которым отличается их исторический центр).
