Ле Корбюзье, однако, скоро понял, что предложение снести всю Москву за исключением Кремля, отводимого под музей, Большого театра, некоторых храмов и ампирных дворцов, чтобы осуществить его технократическую утопию, не воспринимается всерьез. Практика планирования не оставляла для него возможности получить желаемые полномочия. И Ле Корбюзье отверг возможность сотрудничества с советским государством и коммунистами (к тому же французские коммунисты критиковали его за преклонение перед элитой бизнеса и интерес к тоталитарным тенденциям зреющего фашизма).
Не приняв коммунистическую идеологию как несовместимую с его индивидуализмом, Ле Корбюзье, однако, увидел в советском государстве, контролируемом и направляемом партией, образец эффективной системы, способной осуществлять радикальные преобразования и крупномасштабные проекты. И он отказался от аполитичности,
ища опору своим замыслам в отечественной партии синдикалистов. По ее концепции, основой государства должны быть синдикаты рабочих, владеющие средствами производства. Ему казалось, что этот ква- зианархический принцип может примирить эффективное планирование и личную свободу, сильную власть и стремление граждан к активному соучастию в формировании условий собственной жизни. По сути дела его привлекала неопределенность и противоречивость идеологии синдикализма, из элементов которой он, как из сырого материала, создавал собственные концепции, казавшиеся ему путем к осуществлению утопии.
Со своей стороны синдикалисты, стремившиеся следовать тенденциям итальянского фашизма, оказывали Ле Корбюзье видимую поддержку. Один из их лидеров, П. Винтер, еще в 1926 г. писал о «Плане Вуазен»: «Только сильная программа урбанизма — программа фашистского правительства — способна адаптировать современный город к потребностям всех». Ле Корбюзье вовлекали в политическую деятельность. По-прежнему отвергая разрушительность революций, он разработал идеальную модель синдикалистского государства в утопическом проекте «Лучезарный город» (1935), соединяющем архитектурную и социальную утопии.
Пространственная схема его основана на эскизах, предлагавшихся Ле Корбюзье как иллюстрации к концепции перепланировки Москвы. Срединная зона регулярного плана — жилая. По одну ее сторону вынесен административный комплекс с крестообразными башнями офисов. По другую располагается промышленная зона — как бы противовес комплексу администрации, создаваемой на основе иерархии управления системой рабочих синдикатов. Жилая зона уже не разделена на части — элитную и предназначенную для рабочих, обслуживающего персонала, младших служащих. Синдикалистский город эгалитарен. Его жилая зона рассматривается как единая сфера отдыха и самовозобновления и, в то же время, сфера равенства и свободы, в отличие от иерархической организованности и жесткого порядка административной и промышленной зон.
Основу жилой зоны образуют крупные многоквартирные блоки, которые Ле Корбюзье назвал «Юните», объединяющие до 2 700 жителей. Предлагая их тип, Ле Корбюзье заметил, что думает о жилье «не для богатых или бедных, но для человека». Он хотел отойти как от идеи «домов люкс», где большие пространства в жилищах служат знаком социального статуса, так и от идеи Ех181епгпнттит, которую выдвинули в Германии, проектируя рабочие жилища, на основе минимальных гигиенических и функциональных стандартов. Идея «Юните», однако, ставит в центр не условия в отдельном жилище, но систему коллективного обслуживания всех жилищ.
Здесь Ле Корбюзье использовал опыт организации московских домов-коммун, включая концепцию семьи, в которой мужчина и женщина в равной мере заняты общественно организованным трудом и освобождены от организации быта, переданной в сферу общественного обслуживания (вместе с воспитанием детей). «Юните» задуман как дом будущего, но его идея восходит к фаланстеру Фурье, в то время как организация «Лучезарного города» связана с другим направлением французской классической утопии — мечтой Сен-Симона о системе, основанной на иерархии технических специалистов. Фурьеристс- кая община интегрирована в технократически управляемое общество.
