Реальностью идея становится тогда, когда карандаш касается бумаги это — непременная вторая стадия воплощении архитектурных форм.
Обратившись к живописи, я выбрал для картины мотив одного градостроительного проекта. Но, когда я начал писать, постепенно углубляясь в работу, у меня все стало выходить иначе. Я оказался просто не в состоянии передать архитектурные формы средствами живописи.
Взаимосвязь искусств осуществляется иначе. Живописная форма может вдохновить па какое-то архитектурное решение, хотя она сама по себе, конечно, не может быть прямо перенесена в архитектуру. Но подобное соотношение уловимо с трудом. В чем, собственно, состоит программа архитектуры? Основой этой программы должна быть человеческая жизнь. Человек движется и живет этим движением, и в движении состоит суть его каждодневной деятельности.
Можно, следовательно, сказать, что в основе архитектуры в известной мере лежит «биодинамический» процесс. Этот процесс и включает в себя архитектуру как некую оболочку, —оболочку с интерьерами и всеми теми предметами, которые составляют бытовые удобства. Из этого следует, что в какой-то мере просто бесчеловечно вначале создавать форму, а затем уже вводить в нее «биодинамику».
То, что вы сейчас сказали, можно понять так, будто форма возникает из соображений целесообразности. Так, словно «чистый» функционализм по-прежнему пользуется доверием.
Но ведь функциональные формы первоначально были обязаны идеям, которые возникли непосредственно из условий человеческого существования. И только позже было создано слишком много чисто формального, явно предвзятого, что уже никак нельзя принять за результат анализа человеческой жизни. Это видно прежде всего на примере общественных зданий.
И все-таки как же теперь обстоит дело с формами, с теми самыми формами, которые прежде пытались создать, исходя из их прямого назначения? Я полагаю, что как раз ваше творчество со всей очевидностью демонстрирует нечто иное, кроме одних лишь форм, отвечающих требованиям целесообразности.
— Да, это так, но давайте разберемся с понятием «целесообразные формы». Они, полагаю, зависят как от того, что именно мы понимаем под целесообразностью, так и от того, насколько глубоко при этом анализируется человеческая жизнь.
Как я уже отмечал, три вида искусства — архитектура, живопись и скульптура—связаны между собой тем, что все они выражают духовное человеческое начало, основанное на «материи».
