XVI-XVII века дали несколько примеров городов, в которых монастырское строительство превосходило по своим масштабам городское, и это входило в определенное противоречие с тем иерархическим строем храмовых доминант, который был описан выше. Одним из таких городов был Суздаль. Здесь крупные монастыри, Покровский и Спасо-Евфимиев, расцвет которых пришелся на XVI-XVII вв., явно превосходили своей архитектурной выразительностью городской центр. Они встали вблизи один к другому на краю города, образуя определенный противовес городскому центру. Городская планировочная структура не могла подчеркнуть подчиненное положение монастырей по отношению к главному храму города. Свойственная средневековому городу иерархичность проявилась по-другому. Два грандиозных монастыря образовали автономный от остальной части города посад, а вся остальная застройка со своими храмами вполне традиционно сформировала структуру, подчиненную городскому центру.
Этот центр составили заключенные в кремлевскую крепость собор и развитый комплекс архиерейского дома. Снаружи у стен этой крепости расположился обширный торг с тремя группами храмов «на торгу»; этот торг вместе с частью посада был обнесен своей стеной, к воротам стены подходили улицы неогражденного посада со своими храмами и небольшими монастырями. Вся эта градостроительная схема вполне традиционна. Но на северном краю города, за весьма разреженной застройкой посада вдруг начиналась мелкая нарезка земельных участков монастырских слобод, резко отличавшаяся от посадской. Эта смена характера застройки подчеркивала иную природу расстилавшихся к северу от города земель, зримо выделяла Покровский и Спасский монастыри вместе с их окружением в самостоятельный, автономный от города организм23. Монастырские комплексы формировали специфические черты структуры города, особенности его застройки.
Пример Суздаля подводит к теме взаимосвязи храма с характером ближайшего окружения, с соседствующей с ним застройкой. Как говорилось выше, эту тему можно рассматривать на относительно позднем материале XVI-XVII вв.,
Новгород. Схема расположения храмов на Софийской стороне в XI-XVI вв. (по С.Н. Орлову). Прямоугольник в круге — сохранившийся памятник, крестик в круге — храм, идентифицированный по археологическим остаткам поскольку более ранние этапы не оставили достаточно детальной информации о планировке и застройке городских районов.
Исключение составляет древний Новгород, топография которого в ряде существенных узлов исследована археологически, и на археологическом материале сделана реконструкция некоторых фрагментов застройки. Рассмотрим этот ранний пример взаимосвязи церковного и жилого строительства. Археологические исследования свидетельствуют о значительной плотности новгородской застройки. В самом крупном Неревском раскопе встречаются усадьбы, территория которых в XI-XII вв. была застроена на четверть, или даже больше. Улицы были относительно узкими — ширина главных составляла примерно 3 сажени, остальных — ближе к 2 саженям. Дворы ограничивались частоколом высотой около сажени, к оградам во многих местах примыкали срубы дворовых построек. Все это ограничивало глубину картин, открывавшихся с пространств городских улиц, сокращало зону видимости приходских храмов. Тем не менее, именно храмы оставались важнейшей составляющей в организации городского пространства. Причиной этого была специфика пространственной организации Новгорода. Первичным звеном социальной организации горожан была, как известно, улица. Улицы в социальном плане объединялись в «концы», а в планировочном их соединяла перпендикулярно проложенная большая улица (ее название в разных концах звучало по-разному: Великая, Пробойная). Каждая улица имела свой уличанский храм. Из-за плотности жилой застройки он мог не быть виден издали, но каждый новгородец знал, что храм — центр, средоточие жизни улицы, что улица ведет, во-первых, к своему храму, а во-вторых — к большой улице своего «конца». Воспользовавшись термином А.И. Леонидова, можно сказать, что уличанский храм, при ограниченной зоне видимости, имел обширную ментальную зону влияния. На многих улицах храм стоял вблизи большой улицы, так что два фокуса притяжения городской структуры были сближены (так располагалась большая часть церквей в Неревском конце). В других случаях храмы стояли вдали от большой улицы, формируя отдельный центр притяжения (таковы, по большей части, храмы Людина конца в XVI в.). Так же, как рядовые улицы вели к уличанскому храму, так большие улицы подводили к городскому центру со своим соборным комплексом: к Софийскому собору на Софийской стороне, к Николо-Дворищенскому — на Торговой. Оба соборных комплекса, как уже говорилось, связывались осью городского центра, проходившей по Волховскому мосту. Тип застройки, сложившийся в Новгороде в XI- XII вв., существовал, с некоторыми изменениями, и в XIV-XV вв. К этому времени относится расцвет каменного храмостроения в городе, что увеличило пространство визуального влияния храмов, но не изменило их принципиальной взаимосвязи с планировочной структурой города и друг с другом.
Более обширный материал, касающийся характера городской застройки, относится уже к XVI-XVII вв. Здесь мы уже не можем опираться на археологические данные, поскольку их почти нет. Зато появляется значительное количество рукописных планов, актовые материалы, иконографические источники. Применительно к этому периоду довольно подробно рассмотрены и формальнокомпозиционные вопросы взаимодействия рядовой застройки и храмов. Очень обобщенно можно сказать, что преобладала значительно более разреженная застройка, чем та, которую можно предполагать в древнем Новгороде. Улицы стали шире, ограды ниже. Богатые хоромы старались ставить в глубине двора, выстраивая вдоль забора подсобные постройки. Дворы меньшего размера формировались чаще всего по одной схеме: избы выстраивались перпендикулярно улице, выходя на нее торцовым фасадом. Рядом с домом были ворота во двор. Сзади двора устраивался огород. Весь участок имел вытянутую форму, выходя на улицу своим поперечником. (Интересно заметить, что, судя по известному плану части Новгорода конца XVII в., такую планировку приобрели дворы и этого города.) В этих условиях храмы были хорошо обозримы на большие расстояния. Исследования показывают, что это выразилось в сложности и живописности панорам, а также в сложных сценариях восприятия храмов внутри города. Расстановка значительного числа храмов вдоль криволинейных по трассировке улиц приводила к тому, что по мере движения в городе сменялись виды, открывавшиеся то на один, то на другой храм. В центральных зонах городов храмов было больше, смена картин и их усложнение по мере движения к центру составляли основу градостроительной композиции, художественного эффекта от городской застройки. В периферийных районах города эффект мог быть значительно скромнее, нередко на улице был только один храм. Следует иметь в виду, что, наряду с формированием городских картин, церкви образовывали и в это время свои зоны ментального влияния, сказывавшегося и при визуальной доступности храмов, и вне ее.
