Индийский национальный характер в «серьезной» архитектуре шестидесятых утверждался с большой деликатностью; акцент ставился на продолжении принятое самого общего значения; «знаки» и «мотивы», устанавливающие прямую связь с конкретными стилями и периодами прошлого, использовались только s сфере кича, предназначенного для туристов. Одной из причин было существование в индийском наследии многих культур — буддийской, индуистской, мусульманской, джайнистской и др. Современная индийская архитектура должка принадлежать всей нации, без разделения внутренними предпочтениями к тем или иным региональным и культурным традициям. Отсюда — опора на общие «субструктуры» культур прошлого, на специфику менталитета и психологию восприятия современной нации, на связь с конкретностью природной ситуации и технического развития.
Раджем Ре вал ом и инженером Махендрой Раджем. Идея пространственного каркаса. использованного для их большепролетных покрытий, исходит от геодезических куполов Фуллера Но сталь в Индии дорога и дефицитна, трудно изготовить соединительные узлы. Ревал и Радж переводят «геодезическую геометрию- в сборный железобетон, более трудоемкий, но позволяющий сократить расход стали и избежать сложных технологий. При этом конструкция становится и солнцезащитной системой, аналогом традиционных каменных решеток. Она органично складывается в монументальные очертания Дворца наций и его огромный интерьер. Рациональная геометрия пространственного каркаса родственна построениям, лежащим в основе многих классических зданий времени империи Моголов.
Проблема национальной идентификации в архитектуре принадлежит к самым острым и для Малайзии с ее этнически неоднородным населением. Малайцы составляют в нем чуть меньше половины, китайцы — треть, но в городах они преобладают, и именно они заложили основы современной городской культуры, в то время как малайская культура основывалась на сельских общинах. Постройки малайских деревень-кампонгов отмечены строгой классической красотой; в тесных китайских городских кварталах, где дома, прорезанные колодцами-атриумами, имеют глубину 30-40 м при 5-6 м по фронту, непринужденная жизненность соединена с мудрой целесообразностью. Но что здесь может послужить для создания архитектуры, несущей символы культурного единства? А в стране, где британская колониальная политика десятилетиями поощряла конфронтацию этнических групп, эта проблема особенно остра.
В шестидесятые годы определились два направления — одно объединялось вокруг «символики малайского»», с которой отождествлялись опознаваемые формы малайского жилища или традиционной культуры ислама, второе ориентировалось на вненациональный язык «современной архитектуры», в котором виделась символика объединения, безразличного к этническим группам. Крупнейшей традиционалистской постройкой стал Национальный музей в Куала- Лумпуре (1963, архит. Хо Кок Хоэ). Высокий объем его вестибюля перекрыт двухслойной вентилируемой кровлей с крутым щипцом, воспроизводящей многократно увеличенную кровлю малайского сельского дома. Соседство с подлинными народными постройками разоблачает неподлинность форм этой псевдо- монументальной постройки.
Для откристаллизовавшегося традиционного направления характерен комплекс Дайабуми» в Куала-Лумпуре, громадный подиум которого служит торговым центром, связывающим городскую площадь с вокзалом (архитекторы •ВЕР-МАА», 1981-1984). Главный объем — 36-этажная башня офисов — имеет звездчатый симметричный план, намекающий на исламскую символику.
Внешняя оболочка башни, прорезанная стрельчатыми арками с орнаментальными решетками, служит солнцезащитой стеклянных стен. У 34-этажного гиперболоида офиса «Табунг-хадж тауэр» (1980, архит. X. бен Кастури, род.1936) символическим значением наделена сама конструктивная структура — пять вынесенных наружу мощных белых пилонов на фоне темного светопоглощающего стекла символизируют пять принципов ислама. Ассоциация Архитектор Радж Ревел, с традиционной исламской архитектурой видится в криволинейности форм. инженер Махендра Радж.
