К числу выдающихся произведений отечественной архитектуры относится также и знаменитый деревянный дворец Алексея Михайловича в Коломенском. Он представлял собой сложное сооружение из нескольких зданий, объединенных в единое целое посредством сеней и переходов. Некогда излюбленное место пребывания русских государей, Коломенское в начале XVIII в. приходит в запустение и ветшает. В конце петровского царствования ситуация неожиданно изменилась.
2 января 1719 г. московскому вице-губернатору был послан царский указ: “Понеже прошлого году в бытность нашу на Москве видели мы, что в Коломенском у старых наших хором снизу бревна ветхи, а верхние еще здоровы; того для мы рассудили те гнилые бревна снизу выбрать и подделать вместо того каменный фундамент. И для той подделки послали мы к вам подмастерья Федора Чекаловского да каменщика, и когда они к вам с сим указом прибудут, то дайте им к тому делу плотников, кузнецов и работников, так же и припасы, какие надобны, велите заготовить…”
Работы по возобновлению дворца можно разделить на четыре этапа. Подготовка к ним проходила с января 1719 по весну 1722 г. В это время были определены объемы строительства и заготовлены материалы для него. Много времени заняло изготовление “шурубов”, которыми предстояло поднимать здания для подведения под них фундамента, а также их транспортировка в Коломенское. Этими работами руководили Ф. Чекаловский и “плотничий десятник” Кузьма Андреев.
Собственно проект реконструкции дворца составил архитектуры гезель Михаил Земцов. Сохранился подписанный им план “ветхого хоромного строения в Коломенском”. Согласно этому документу, зодчий планировал не просто подведение фундаментов под строения, но и значительную реконструкцию последних. Достаточно отметить, что примерно третью часть сооружений следовало совершенно разобрать и построить из новых материалов. Таким образом выяснилось, что дворец требовал более сложного ремонта, чем предполагалось.
Весной 1722 г. начался второй этап восстановления, продлившийся до июля следующего года. За это время строения дворца были подняты на “шурубы”.
Любопытным свидетельством о состоянии дворца в то время является запись в дневнике камер-юнкера Ф.В. Берхгольца, посетившего Коломенское 23 июня 1722 г. Он характеризовал царскую резиденцию как замечательное “по своей древности и величине”, но очень ветхое строение, где даже не везде можно ходить. Вместе с тем он упомянул и о восстановительных работах: “Нас подвели к небольшому домику, который был высоко поднят над землей. Точно так же должно быть поднято и все громадное здание для подведения под него каменного фундамента”.
В архивных документах в связи с этим этапом реконструкции упоминается о покупке различных материалов “к подъему хором”, выплате жалования плотникам и кузнецам. Петр I проявлял большой интерес к ходу работ. 31 мая 1723 г. в Петербург был послан подьячий “с пунктами и нужнейшими письмами о строении его императорского величества домов в Преображенском и в селе Коломенском и других нужнейших делах”.
Реконструкция дворца и подкладка фундамента велись с середины лета 1723 по май 1724 г. 15 июля 1723 г. Петр подписал указ: “Где тайной советник князь Дмитрей Михайлович Голицын. По получении сего под дом наш, что в Коломенском поднят шурубами, вели подделать каменный фундамент, и ежели которые покои обветшали, те вели починить против прежнего строения. А кровля в которых местах худа, там вели починить против прежнего ж, без всякой отмены”. (В другом варианте этого же указа последняя фраза более определенна: “ И весь тот дом вели покрыть снова гонтом и чтоб наваяж крыша была сделана против старой, без всякой отмены”.)
С этого времени руководство работами было возложено на архитектора Ивана Устинова. Среди закупленных материалов фигурируют железо, камень, бревна, брусья, решетки, слюдяные и стеклянные окончины. Интересно, что в документах этого периода есть упоминание о “ строении в Коломенском новых хором”.
Вероятно, восстановление дворца было ускорено к коронации Екатерины Алексеевны 11 — 13 мая 1724 г. Во время торжеств Коломенское вновь посетил Ф.В. Берхгольц, оставивший в дневнике следующую запись: “Старый дворец снабдили совершенно новым фундаментом и вообще поправили, так что он теперь долго еще может стоять”.
С лета 1724 по весну 1726 г. проходил последний, четвертый этап восстановления дворца: “докладка” фундамента, устройство новой системы отопления. Из доставлявшихся туда строительных материалов преобладали белый камень и кирпич; для постройки отопительных приборов использовали главным образом полосное железо и кирпич; упомянуто и о закупке “образцов”.
Итак, восстановление дворца внесло принципиальное новшество в структуру сооружения — каменное основание для его корпусов, многие из которых были фактически выстроены заново. Можно предположить, что возобновление дворца привело и к другим не менее существенным переделкам.
Русская дворцовая архитектура XVII в. знала два основных вида покоев: столовые (приемные) и постельные (жилые). Однако настойчиво насаждавшийся в петровское время новый церемониал “стимулировал поиски иных архитектурных форм интерьера, видоизменение логики его построения, количественного соотношения и взаимной согласованности парадных и жилых зал. Новая форма пространства требовала соответствующего убранства потолков, поверхностей стен, окон и дверных проемов”. Есть основания полагать, что интерьеры Коломенского дворца также были адаптированы к изменившейся моде и новым условиям придворного быта.
Согласно исследованием И.Е. Забелина, до сих пор было принято считать, что убранство Коломенского дворца, известное по описи 1742 г., не изменилось со времени царя Алексея Михайловича. Однако большинство предметов первоначального убранства должно было обветшать вместе со строительными конструкциями. Кроме того, иностранные гости, посещавшие Коломенское в 1670-е гг., упоминали среди убранства его помещений “несколько развешанных ковров” и “две французские картины, изображавшие девять муз или богинь искусства”. Эти предметы в описи 1742 г. не значатся. Большая часть называемых описью предметов не без основания может быть отнесена к 1720-м гг. Известно, что во многих покоях располагалась мебель, расписанная на “китайское дело”. А ведь именно в петровское время началось увлечение так называемой “китайщиной”. Вполне вероятно, что мебель Коломенского дворца отражала эту моду.
Возможно, в то же время во дворце появились и вывешенные в передних хоромах картины с изображениями царей Давида, Соломона, “Июлия Римского”, “Пора Индейского”, “Дария Персидского” и Александра Македонского. В петровское время все более частым становится обращение к образам героев отечественной и всемирной истории. Самого Петра современники называли “между царями премудрейшим”, “между кесарями августейшим”, “ между монархами державанейшим “ и сравнивали с древними героями 43. Таким образом, в живописи Коломенского дворца представлена характерная для первой четверти XVIII века сюжетика.
Согласно описи 1742 г., в дворцовых покоях были представлены камины. Известно, что в XVII в. помещения жилого яруса хором отапливались главным образом с помощью проводных труб, выведенных из подклетов. Пристрастие же к каминам в связи с проникновением в Россию мотивов стиля рококо особо проявилось, как писали исследователи, именно в петровское время. Не исключено, что данный вид отопительных приборов появился в Коломенском дворце в 1720-х гг.
Итак, в конце петровского царствования в Коломенском была осуществлена попытка возобновить старый дворец с целью включения его в число репрезентативных ансамблей, предназначенных для столь любимых императором празднеств, приемов и ассамблей. Восстановление внешнего облика дворца “против прежнего строения” говорит не о простом сохранении его в прежнем виде, а лишь об имитации прежнего здания. Причина этого лежала вовсе не в сентиментальных воспоминаниях императора (именно в это время им был сожжен старый Преображенский дворец), а в изменившихся требованиях к дворцовым резиденциям. Поэтому воссоздание Коломенского дворца в первоначальном виде должно свидетельствовать об его “актуальности”.
Не является ли решающим аспектом, определившим названную “актуальность”, признание в его архитектуре тех форм традиционного русского зодчества, которые получили здесь высочайшее художественное выражение и не могли не соответствовать устремлениям художественной культуры России начала 1720-х гг.? Может быть, доведенная в этом здании до совершенства самобытность русского зодчества, в известной мере обогащенная элементами европейской архитектуры, казалась адекватной слагающимся тогда тенденциям эстетики рококо? (Достаточно вспомнить, что особенное внимание здесь было уделено точному воссозданию кровель дворца, которые, по словам В.В. Згуры, были наиболее характерным живописным элементом русской хоромной архитектуры.) Возможность существования такого мотива нельзя исключать. (Не следует также забывать, что в петровское время и позже европейцы воспринимали традиционное русское зодчество и другие виды русского искусства, как вариант модного ориентализма, имея в виду их характерную затейливость. )
В этой связи планомерное возобновление Коломенского дворца в его исторических формах не выглядит случайным и неосмысленным. Его следует расценивать как полноценное явление художественной культуры России петровского времени.
