Использование в строительстве технологий «третьей волны» к началу девяностых стало реальностью во многих странах. На их основе создавались крупные, функционально сложные постройки. Игровое начало стиля хай-тек, изображавшего средствами рутинной техники семидесятых-восьмидесятых продукты технологий будущего, утратило свой главный сюжет. Высокие технологии входили в практику; стало необходимо «всерьез» осваивать формообразующие возможности качественно новых конструкций, специфическую для них тектонику. В девяностые основанные на их использовании новые формы стали определять архитектуру высоких технологий как новую стилистическую общность.
В объектах, созданных ее методами, объемы формировались сочетаниями оболочек — металло-стеклянных и металлических, легкий каркас которых заполнялся слоистыми панелями, облицованными металлом. Внутренние пространства расчленялись плоскими элементами — обычно железобетонными. Материалы и тектоническая структура оболочек и внутренних конструкций качественно различны; они не соприкасались. Регулирование движения воздуха в целостной среде, замыкаемой оболочками, становилось фактором организации интерьера.
Методы «постфордизма», позволяющие массово производить элементы с индивидуальной формой, использовались для создания оболочек сложных очертаний, образующих пластичные очертания кровли. Последняя могла перерастать в «кокон», которым охватывался весь объем. На такой основе вырастали динамичные формы, наделяемые ассоциативными и символическими значениями. Принципиальное отличие от стиля хай-тек определялось тем, что носителями значений были конструкции, формирующие объем и пространство объекта, а не дополнительно привнесенные техноморфные элементы, функция которых — чисто знаковая.
Наряду с объемами, формируемыми криволинейными оболочками, архитектура высоких технологий создавала и ортогональные структуры. В них новыми средствами воплощался принцип «архитектуры кожи и костей» с доминирующим прямоугольным каркасом, который в первом послевоенном десятилетии пропагандировали Мис ван дер Роэ и его последователи. Версии девяностых в сравнении ‘ с прообразами пятидесятых не только более прозрачны и визуально легки, но и более жестки в своей рассудочной геометричности. Популярным мотивом их формы стали мощные выносы горизонтальной кровельной плиты. Они намечают особое пространство, охватывающее периметр здания, некую «серую зону» (по определению Кисё Курокавы), промежуточную между интерьером и внешним окружением. Принцип тектонической организации подобных вариантов «неомиси- анства» воспринимался как возвращение к классическим архетипам, более очевидное, чем в самом «стиле Миса». Естественно, поэтому, что к ним обращались при работе в контекстах исторической застройки. В постройках многообъемных приемы построения целого следовали выработанным в восьмидесятые годы неомодернизмом. В некоторых случаях использовались мотивы неоэкспрессионизма, получавшие характер даже более драматизированный, чем в самых зрелищных и впечатляющих прообразах. Рационалистичность, подкреплявшаяся методикой проектирования с использованием компьютеров, четко отделила архитектуру высоких технологий от деконструктивизма с его выходами в иррациональное и свободой обращения с тектоническими началами конструкции.
