Много недоразумений и мифов наросло вокруг различий, существовавших между предложениями, исходившими от Баухауза и Эспри Нуво. Представляется, что обе группы стремились к одной и той же цели — жилой ячейке. Различия начинались лишь при выборе путей, ведущих к ее достижению. Эспри Нуво, а именно Ле Корбюзье и собравшиеся вокруг него молодые архитекторы, видели возможность изменения существующего мира в многократном тиражировании «элементарного проекта», т. е. в привязке типового проекта. Один и тот же дом «Ситроэн» (1920), название которого повторяет название популярной марки автомашины, предназначается для возведения и на морском берегу, и в лесу, и в городской застройке.
Когда подвернулся случай, Ле Корбюзье построил его в 1928 г. на выставке Веркбунда в массиве Вейсен- хоф в пригороде Штутгарта. Две параллельные несущие стены, по мысли автора (прослывшего фанатиком, борцом за соответствие функции и конструкции), могли быть выполнены из разных материалов — кирпича, бетона и даже стали, важным был не измененный относительно первообраза внешний вид.
Виллу Савой, относящуюся к 1929—1931 гг., Ле Корбюзье предлагает повторить семнадцать раз в небольшом городском районе Рио-де-Жанейро. Для него не является препятствием ни иной климат, ни другой континент, ни глубокие различия в привычках бразильцев и французов.
«Жилая еденица» (unite d’habitation), впервые осуществленная в Марселе в 1947—1952 гг.,— это тоже типовой проект. Автор предусматривал «повторить» его в Марселе, осуществил привязку в Фирминьи и Нанте, восемь раз предусматривал его в градостроительном проекте Сен-Ди (1945), девять раз— в Ла- Рошели (1946) и два раза в конкурсном проекте для Страсбурга в 1951 г.
«Типовой проект», внедренный Ле Корбюзье в сознание целого поколения архитекторов, стал в Польше моральным обоснованием кампании по «типизации» яслей, детских садов, школ, жилых домов и т. д. Характерно, что период «соцреализма» при одновременной борьбе с формальным языком архитектуры межвоенных лет воспринял от нее идеологию типизации, начав процесс разработки зданий-образцов для многократного повторения. В польской истории после 1956 г. восхищение межвоенным периодом нашло свое выражение в распространении идеи типизации. Это был период господства «повторяемой» архитектуры Ежи Чижа, Станислава Фурмана и Анджея Скопиньс- кого и воплощения мнения Сыркуса, что «только высотное здание организует пространство».
Вторичный, находящийся под влиянием идеологии конструктивизма Баухауз за главный элемент посчитал поиск методов строительства. Руководители школы — Вальтер Гропиус, Ханнес Майер и Мис ван дер Роэ — продолжали следовать прагматическому курсу, начало которому было положено совместной работой с Веркбундом, силу и будущее они видели в индустрии. Сегодня мы иначе смотрим на минувшие времена. Альтернатива между жилым блоком или односёмей- ным домом не должна быть выбором между старым и новым. Типовой или индивидуальный проект — это дискуссия с видением мира «по Ле Корбюзье», это анализ целесообразности строительных систем, это полный расчет с мифом Веркбунда и Баухауза.
Осознание роли, которую сыграли тенденции к дезурбанизации, и задач, которые должны были выполнить для иллюстрации утопии типовые проекты и крупная строительная индустрия, позволяет нам более осмысленно определить наше отношение к большим переменам, происходящим в мировой архитектуре. Мы по-другому смотрим на наследие «соцреализма» и на информацию о достижениях архитектурного авангарда последних лет. Они подтверждают притягательность классического мышления в любые времена и при применении любой технологии, приглашают принять участие в непрекращающейся дискуссии о соцреализме. Можно видеть, что большинство постмодернистских жилых домов представляет собой отдельно стоящие объекты, имеющие разное оформление, но следующие навязанной идее здания без контекста, в связи с чем их индивидуальность является для города столь же убийственной, сколь и одинаковость блоков.
В прошлом Сыркус писал: «Отсутствие здоровой общественной основы, отсутствие фактора массовости лишает смысла профессию архитектора» 42. Сегодня мы имеем право задать вопросы: какой массовости? какому архитектору? какой эстетике?
