Барокко уже в 1760 г. считался во французских салонах стилем, лишенным художественного вкуса. Вместе с Великой французской революцией 1789 г., подготовленной выдающимися умами эпохи Просвещения, разрушился и уклад жизни, который определил появление барокко и его разновидностей. Хотя революция и не принесла третьему сословию освобождения, но дала, по крайней мере, первые манифесты всеобщих прав человека.
«Старая форма правления» еще полностью понималась как система, при которой маленький человек, хотя и имел мало прав, мог, однако, положиться на покровительство своего господина. Бальтазар Нейман был офицером на службе у дворянского рода Шёнборнов, а Гайдн всю жизнь носил лакейскую ливрею при дворе князя Эстерхази. Моцарт, напротив, объявил себя свободным художником и испытал горькие экономические последствия этой свободы.
Еще хуже приходится необразованным людям: когда в 1807 г. в Пруссии было отменено крепостное право, воспротивились этому не крупные землевладельцы, а, наоборот, те, кто был избавлен от крепостничества, ибо они не были готовы к своей свободе.
Старый мировой порядок уступил место субъективизму, индивидуализму, атеизму, либерализму, демократии. Им противостоит грубая действительность начинающейся индустриализации, которая приведет в XIX в. к появлению пролетариата и новой форме обнищания.
На рубеже 1800 г. перелом в результате революции имел серьезные последствия и для искусства. Теперь уже нет тех общественных сил, на которых держалось барокко, его стилевые средства исчерпаны и растворились в мелкочастности рококо. Поскольку церковь и аристократия освобождены от задачи носителей культуры, то церковное строительство уже не стоит во главе стилеобразующих задач; перечень созданных религией и мифологией целей в области искусства утрачивает свое значение.
С ростом демократизации светская и духовная аристократия отходит на задний план не только как заказчик, но и как развивающая вкус элита. Хотя новым носителем культуры становится гражданин, широкая публика образована слишком разнородно, чтобы договориться о новых критериях вкуса. Впервые безвкусица становится социальной проблемой.
Для создания нового стиля сил пока еще не хватает. Начинается век, живущий запасами прошлого, прежде всего привлечения языка форм античности. На это имеется несколько причин:
— Со времен Ренессанса всегда существовало определенное классицистическое течение, опиравшееся преимущественно на архитектурные каноны римской античности. Светское строительство всегда было ближе ему, чем культовое. Показательно, что во Франции, где после готики замковое строительство намного обогнало церковное, период в 300 лет перед революцией называют классикой. Наиболее четко она проявляется в творениях Перро и Мансара.
— Палладианство Джонса в XVII в., Берлингтона, Кемпбелла и Кента в XVIII в. подготавливает почву для английского классицизма. Ср. с. 262 и след, и с. 332 и след.
— Примерно к середине XVIII в. во всей Европе заметно исходящее от рационализма французских просветителей стремление к твердым правилам искусства, основанным на законах природы и рациональной логике, чтобы стать противовесом «неупорядоченности» барокко.
— Питательную среду и программу действий эти тенденции получили в труде Винкельмана «Мысли о подражании греческим произведениям в живописи и скульптуре». Он считается основоположником научной археологии. Его толкование сущности греческого искусства как «благородной простоты и спокойной величественности» определяет идеал красоты «археологического классицизма».
— Теоретики Французской революции противопоставляют извращенности ancien regime романтически просветленные добродетели римских граждан и возвеличивают их как идеал нового человека. Исходя из этого, они объявляют римскую античность образцом для своей собственной архитектуры, которая поэтому называется «романтический» или «революционный классицизм».
— Наконец, Наполеон видит в ориентированном на античный Рим классицистическом искусстве движитель своих абсолютистских притязаний.
История искусства понимает под термином «классика» в самом узком смысле греческое искусство в период между архаическим стилем и эллинизмом, т. е. примерно V-IV вв. до н. э. В несколько менее узком смысле под это понятие подпадает работавшее по строгим правилам искусство греческой и римской античности.
Позднейшие эпохи искусства, имеющие эмоционально-трансцендентальный общий характер, отличают от тех, которые основываются на рационализме. Рационалистической духовной позиции ближе образцы классики и поэтому такие искусства называют классицистическими. Наиболее четко классический стилевой принцип проявляется в Ренессансе и в период между 1770 и 1830 гг., который получил в Германии название «классицизм». Классицистические периоды были, однако, еще в античные времена, в каролингском искусстве и романике.
Даже считающиеся «антиклассицистическими эпохи искусства — готика, маньеризм, барокко — сопровождаются менее или более выраженными классицистическими тенденциями. Кроме того, империалистические притязания на мировое господство разных правителей, начиная от Августа, далее Карла Великого и заканчивая римскими папами периода Ренессанса, а затем от Людовика XIV до Наполеона. Гитлера и Сталина сопровождались предпочтительным использованием в качестве официального искусства именно классицизма.
Классицистические тенденции посте Ренессанса получают в разных европейских странах разные названия:
1. Дальнейшее продолжение принципов Ренессанса в барокко в Западной и Северной Европе называется
— в Германии: барочный классицизм
— во Франции: architecture classique
— в Англии: classical architecture
— в международном употреблении: классический стиль.
2. Стиль, следующий за барокко и рококо в период между 1770 и 1830 гг„ называется
— в Германии: классицизм
— в остальной Европе: neoclassicism,
3. Движение, которое в XX в. примыкает к классицизму, называется в Германии неоклассицизм.
Олицетворением классицистической архитектуры является фасадная сторона греческого или римского храма с треугольным фронтоном или портиком с колоннами: блокообразный корпус сооружения членят только пилястры и карнизы. Ордеры колонн уже не только украшают стену, но и несут на себе систему балок. В качестве небогатого декора используются наряду с гирляндами, урнами и розетками также классические пальметты и меандры, бусы и ионики.
Развитие архитектуры к классицизму подпитывалось из разных источников. и идея уже витала в воздухе. Однако мог доминировать и какой-либо иной исторический стиль, о чем, например, свидетельствует тот факт, что выбор в пользу барокко после Тридентского собора вовсе не был обязательным.
Огромную роль сыграло, несомненно, то обстоятельство, что отличительный габитус мира классических форм обещал лучше проявить реставрационные усилия великих держав, чем, к примеру, готика. Во всяком случае, классицизм не появился как нечто само собой разумеющееся, И действительно, духовно-исторические и технические новшества ставят классицизму точно такие же ловушки, как функциональные нелепости и излишне подчеркивающие исторический момент тенденции других направлений, которые в конечном итоге и вытеснили его.
Одна уже неопределенность, кто должен быть матерью новой архитектуры — Рим или Греция — не допускает полного единства классицистического стиля. Хотя обе эти культуры относятся к античности, их, однако, разделяет громадная пропасть, как с точки зрения общественных предпосылок и их репрезентативных целей, так и по языкам форм и строительным технологиям.
Римский храм ведь не то же самое, что христианская церковь. Тем не менее общим для них является культовая направленность. Однако в строительстве замков и тем более общественных сооружений несоответствия между наружным декором, подражающим античным образцам, и функциональными назначениями, требующими современного оснащения зданий, становятся очевидными.
Организация современной ратуши или жилого дома допускает при необходимости «античную» наружную облицовку и соответствующие архитектурные элементы в интерьере. Однако уже оконные стекла, гардины, цилиндрические железные печи, дымовые трубы на крышах и другие современные коммунальные устройства, в первую очередь диктуемые насущными задачами управления членение внутреннего пространства, резко нарушают внутреннюю связь с античными сооружениями.
Человек как бы накидывает на необходимую ему для повседневной жизни и работы современную технику античное покрывало. Естественно, архитекторы осознают эти несоответствия. В тех случаях, когда они приближаются к античному канону форм, он кажется чем-то особенно холодным и необитаемым, а в качестве точных копий такие здания смотрятся более странными, чем все остальные постройки, излишне подчеркивающие исторический момент. Порой они производят неприятное впечатление.
Тем не менее властная сила, исходящая от государственных зданий, и задуманный как знак отличия внушительный вид отдельных домов горожан ощущаются и сегодня. С другой стороны, К Ф. Шинкелю впервые удается разделить мало пригодную для развития кубическую форму на несущие и заполняющие части. Этот принцип не только позволяет решать современные архитектурные задачи, но допускает использование греческих архитектурных мотивов.
Наиболее убедительной является классицистическая градостроительная идея, которая создает грандиозные обозримые оси с симметриями и доминантами: Карлсруэ, Мюнхен, ул. Людвигштрассе, пл. Одеонсплац; Петербург, площадь Казанского собора, Бат, Ройял Кресчент и Лондон, Ройял Террас, Лондон, ул. Риджен-стрит с церковью Всех душ, Турин с церковью Гран-Мадре-де-Дио, и др.
В последней трети XVIII в. в Англии, Германии и Швейцарии набирают силу литературные движения, противоположные рационализму Просвещения. Движение «Буря и натиск» и представители романтизма создают новое понимание природы, а также и новое историческое сознание, проявляющееся в собраниях сказок и преданий, переводах античной поэзии, возникновении сравнительного литературоведения и критической историографии.
На основе синтеза этой духовной позиции исторической направленности с систематизацией археологии появляется вскоре после 1800 г. несколько музеев, главным образом, в классицистическом стиле, репрезентативной холодности которого отдают предпочтение общественные и государственные здания.
Отдельные подражания готическому стилю знали, однако, еще рококо и английское барокко. Растущее влияние романтизма к началу XIX в. усиливает эту тенденцию: Шинкель предлагает в 1821 г. для церкви Фридрихвердерше Кирхе в Берлине классический, готический и ренессансный варианты. Одобрение получил готический проект.
Историзм сегодня уже не считается лишь вкусовым отклонением, а все больше рассматривается как самостоятельный временной стиль. К такому заключению приводят следующие соображения:
— обилие сооружений, созданных историзмом во всех странах и частях света, испытавших влияние европейского вкуса
— идейное богатство, которое ассимилировало многообразие заимствованных форм в новых, отвечающих изменившимся условиям современного образа жизни утилитарных сооружениях
— познание, что именно безобразности среди творений историзма-эклектицизма подтверждают его способность к оригинально-монументальному синтезу
— то обстоятельство, что носителем историзма был народ, который отождествлял себя с архитектурными устремлениями эпохи намного сильнее, чем, например, с позднейшим югенд- стилем
— необходимый пересмотр привычки отделять классицизм от историзма и признавать только лишь за ним право на собственный стиль.
На этой тенденции сказываются, кроме того, новые строительные технологии. В 1818 г. Шинкель проектирует чугунный неоготический памятник воинам для берлинского района Кройцберг. В этом творении наиболее четко проявляются места изломов между историей, декором, назначением и техникой. Если классицизм является не чем иным, как одной из ранних форм историзма, в которой доминируют античные образцы, то к 1830 г. его достигавшееся до этого с большим трудом единство стиля с подражанием нескольким историческим стилям откровенно сползает к стилевому хаосу.
Энциклопедическая каталогизация более ранних архитектурных форм, осуществленная Виолле-ле-Дюком и другими, позволяет, собственно, собирать из устоявшихся наборов элементов прошлых стилей, как из ящика с детскими кубиками, новые сооружения в эклектической смеси или «стилистически чистом виде» — часто более совершенные, чем образцы, которые различные эпохи «сдабривали своими приправами».
В результате длинные викторианские улицы английского Честера еще выдержаны в стиле Тюдор, но новые районы Мюнхена и сооружения на бульваре Рингштрассе в Вене превращаются в огромные архитектурные музеи. За неоготикой вскоре следует неоренессанс; романский стиль к середине века воплощается в постройках Мюнхена, Карлсруэ и Ганновера, а вильгельмская неоромантика во временном отношении идет параллельно грюндерскому стилю, который с 1871 г. проявляет черты чванливого необарокко.
К европейской архитектуре примешиваются и экзотические стилевые формы. Неудачный поход Наполеона в 1798-1799 гг. привносит в стиль ампир египетские элементы, английский зодчий строит для графа Воронцова мавританский замок в Крыму, а Королевский павильон по проекту Дж. Нэша в Брайтоне, 1815, представляет собой странную смесь исламского и индийского стилей с щедрым использованием чугуна.
Было бы неправильно оценивать историзм, исходя только лишь из неупорядоченности многих светских сооружений. Все же он является также и выражением благоговения перед отечественной историей. Его серьезность несет в себе несомненные черты религиозного и социального сознания, его культовые сооружения отличаются достоинством, а в их точной стилевой копии проявляется уважение к старым мастерам.
Архитектура XIX в. получила позитивные оценки как раз в новейшее время. Они основываются на впечатлениях, произведенных:
— разрушениями во время Второй мировой войны
— лишенном украшений простом стиле послевоенной поры
— популярными во всем мире акциями по защите окружающей среды и охране исторических памятников.
