Архитектурный ансамбль — неотъемлемая часть городского пейзажа. Портрет живого мегаполиса, прежде всего, многогранная мозаика, складывающаяся из старых исторических построек, которые причудливо соседствуют с новыми зданиями.
Однако, время не стоит на месте, тысячи людей по всему миру продолжают создавать и привносить свой собственный вклад в искусство архитектуры и строительства. Но кем были те, кто первыми определили общепринятое понятие о «городах будущего»? Кто те люди, сумевшие сформировать основы и главные принципы проектирования современного здания?
Если задать эти вопросы каталонцам, то они, несомненно, ответят, что величайшим архитектором был Антонио Гауди. Отчасти они будут правы — мало кто не знаком с творчеством этого гениального человека.
Первые работы, которые стилистически можно назвать близнецами, Гауди выполнил в Барселоне в 1883-1885 годах — это частный жилой дом для семьи Мануэля Висенса и летний особняк Эль-Каприччо в испанском Комильяс.
Но широкую известность архитектор получил благодаря постройке дворца для каталонского промышленника Эусеби Гуэля, жилого дома для текстильного фабриканта Жозепа Бальо-и-Касановаса и дома для семьи Мила.
После этого заказчики готовы были потратить баснословные деньги, уповая на новые фантастические замыслы гениального архитектора, а строительство самого громадного и величественного произведения Храма Святого Семейства, ведется и по сей день.
Плавные, текучие формы, некая декоративная праздничность, искусно смешанная с цветной природной живостью — именно так можно охарактеризовать произведения Гауди. Однако эксперты до сих пор ведут жаркие споры о том, в каком стиле работал маэстро.
Одни склоняются к популярному в то время модерну, который отказывался от грубых, прямых сечений и угловатости в угоду витиеватых линий и естественности. Другие специалисты, напротив, указывают, что Гауди использовал в своей работе множество элементов, комбинируя различные стили и направления.
Наряду с Антонио Гауди, следует выделить и американца Фрэнка Ллойда Райта. Американский институт архитекторов и Британская энциклопедия называют его самым влиятельным гением архитектуры США.
В начале своего творческого пути Райт подрабатывал в мастерской инженера-строителя, затем в архитектурном бюро и фирме «Адлер и Салливан», специализирующейся на постройке многоэтажных зданий и небоскребов. В 1893 году Райт открывает собственную контору, и завоевывает любовь публики и популярность, спроектировав в 1900-1917 годах так называемые «дома прерий».
Самые известные из них — дом Дарвина Д. Мартина, дом Уиллитса и дом Фредерика С. Роби. Четкие горизонтальные срезы, выступающие фасады и карнизы, которые словно нависают над входами, прямые, плоские крыши, обилие мелких, но значимых деталей и орнаментов —в этом сущность стиля прерий, в котором работал архитектор.
Будучи главным сторонником и одним из основоположников принципов органической архитектуры, сооружения, создаваемые Райтом, отлично гармонировали с окружающим миром, вписываясь в живописные ландшафты.
Созданные из натуральных и экологичных материалов они будто являлись частью природы — например, дымоходы и каменные перекрытия в своей летней резиденции Талиесин архитектор создал из известняка и мелкого песка с соседней реки. Те же принципы чистого и функционального пространства Фрэнк Ллойд Райт использует и в своих самых знаменитых работах, таких как — «Дом над водопадом», штаб-квартира «Джонсон Вакс», музей современного искусства Соломона Гуггенхайма в Нью-Йорке.
В противоположность «природности» Райта, другой великий архитектор, Фрэнк Гери, наоборот, шокирует своими смелыми и фантастическими экспериментами. Некоторые специалисты называют Гери одним из самых эксцентричных авторов современности, аргументируя тем, что зачастую произведения автора становились предметом долгих дебатов и даже судебных разбирательств.
Однако многослойные, сложные конструкции, фантастические монолиты, будто разрушающие своей массивностью городскую среду, намеренно изломанные объемные формы, приправленные металлическим глянцем — основной мотив в творчестве Гери.
Грубые, словно разрушающиеся поверхности, огромные пласты перекрытий и нарочитая небрежность в совокупности создают почти агрессивное воздействие на зрителя, который ощущает себя маленькой песчинкой рядом с необъятным железным великаном.
Заветы деконструктивизма, у истоков которого и стоял Фрэнк Гери, он успешно воплощает в своих неординарных и амбициозных сооружениях — например, в проекте музея Фредерика Вейсмана в Миннеаполисе, в офисном здании в Праге, больше известном, как «танцующий дом», в музее музыки в Сиэттле, в концертном зале имени Уолта Диснея в Лос-Анджелесе или в здании для музея Гуггенхайма в Бильбао.
Если говорить о деконструктивизме, то стоит непременно упомянуть и первую женщину-архитектора, получившую Притцкеровскую премию — Заху Хадид.
Этот гениальный автор, являвшаяся наиболее ярким представителем параметризма, деконструктивизма и постмодернизма, подпитывалась вдохновением, глядя на окружающую природу — в своих архитектурных проектах она не раз обращалась к натуральным, бионическим формам, умело облекая их в футуристическую структуру с грациозными, нежными изгибами. Ее проекты всегда отчетливо выделяются среди архитектуры всего мира, их ни с чем не спутать.
Как любила вспоминать Хадид, интерес к созданию зданий и архитектуре у нее возник при просмотре газет и журналов с работами Фрэнка Ллойда Райта. Шла к своей мечте Заха Хадид долго и тяжело — ее замыслы и идеи казались заказчикам слишком фантастичными, невыполнимыми и дорогостоящими, поэтому долгое время ее фирма занималась только мелкими проектами — от дизайна интерьеров и мебели до изготовления столовых приборов и обуви.
Но в 1990-1993 годах реализуется проект пожарной части для немецкой мебельной компании Vitra, и это стало первым шагом и огромным прорывом для Хадид.
Настоящую популярность ей принесло строительство Центра современного искусства Розенталя в Цинциннати — отныне архитектор смело отстаивает собственные взгляды на дизайн, доказывая их жизнеспособность и осуществимость.
В том числе она создала и реализовала такие проекты, как: Центр Гейдара Алиева в Баку, Оперный театр в Гуанчжоу, Национальный музей искусств XXI века в Риме, Центр водных видов спорта в Лондоне, Бизнес-центр «Пересвет-Плаза» в Москве и многие другие.
Также среди сторонников бионической архитектуры и хай-тека присутствует имя швейцарца Сантьяго Калатравы. Являясь единственным архитектором, чьи работы можно увидеть в Музее Современного Искусства и Музее Метрополитен в Нью-Йорке, Сантьяго Калатрава чутко прислушивался к природным явлениям и живым существам, находя целый мир своим главным источником вдохновения.
Его удивительная архитектура, созданная на стыке инженерии, скульптуры и искусства, будоражит умы зрителей своей точно выверенной, почти математической, точностью линий — ни лишней, ни недостающей.
Сооружения, напоминающие очертаниями огромных китов, птиц с раскинутыми крыльями или бабочек, присевших на мгновение на цветок, потрясают воздушностью и чистотой силуэтов. Чаще всего белоснежные, приятно матовые поверхности, чувственный футуризм с нотками параметризма— этим вкратце можно обозначить творения Калатравы.
Как признается сам автор в одном из интервью, ко всем своим многочисленным проектам он неизменно относился с любовью и трепетом. Авторскую нежность можно проследить во всех его знаменитых творениях — например, в телебашне Монжуик в Барселоне, в поворотном мосте в Буэнос-Айресе, более известном, как Женский мост, в здании для художественного музея Милуоки, в концертном зале Аудиторио-де-Тенерифе, в жилом здании Turning Torso в Мальме, в мосте «Арфа Давида» в Иерусалиме, в здании вокзала «Ориенте» в Лиссабоне и так далее.
