Каждый построенный архитектурный объект служит обществу, каждое здание имеет свою судьбу и как-то используется обществом, оценивается им, оказывает на общество обратное влияние. Жизнь архитектурного объекта в обществе — это история общества, а социальная и экономическая структура общества, в свою очередь, влияет на формообразование архитектурных объектов и проектное дело через институт социального заказа.
Следует отметить и противоположную крайность — превалирование социальной структуры и ее механическое выражение в пространственной форме, на которую обращал внимание американский исследователь Кевин Линч. Согласно его концепции, архитектурная форма складывается из совокупности намерений или небрежностей, случайностей. Тюрьмы, концентрационные и военные лагеря создавались с конкретной целью подчинения людей неким социальным порядкам с использованием средств психического подавления.
Изоляция, утрата права пребывания с самим собой, утрата ориентации в пространстве, времени являются наиболее действенными средствами такого воздействия на психику человека посредством пространственной формы. Исследование различного рода воздействий архитектурной формы на человека крайне важно. Подобно тому, как изучение патологических отклонений позволяет установить природу здоровья — оптимального функционирования организма.
«Мы ищем геометрическую структуру, которая при безграничном разнообразии вероятностных конфигураций составлена из отобранного историей предшествующего существования и созидания набора исходных составляющих. Архитектору, художнику, инженеру полезно знать правила «правильного» членения пространства. Эти правила выражены в системе ортогональных проекций, пропорционироваиии и метрике».
Именно благодаря регулярной повторяемости одних и тех же единиц и их комбинаций архитектурный объект предстает как некое законченное целое, т.е. как целое, наделенное смыслом.
В лингвистической науке такие комбинаторные правила называют формами. Форма, таким образом, это то, что позволяет отношению смежности между единицами не выглядеть результатом чистой случайности.
Объекты архитектуры — это то, что человек выводит из-под власти случая, что наделяется смыслом и имеет свое назначение, пусть и не явно выраженное. Утрата этого смысла выводит объект из сферы архитектуры в сферу естественно-природного окружения. По этому поводу Р. Барт отметил: «…человеческая мысль подчиняется не аналогической логике копий и образцов, но логике упорядоченных образований, а с другой стороны, эти же самые произведения, в глазах тех, кто не различает в них никакой формы, выглядят как хаотические и самые никчемные». В качестве примера, иллюстрирующего высказанную мысль, достаточно вспомнить дворец в городе Сплите (Средняя Далмация) римского правителя III века Диоклетиана.
После разрушения Римской империи, падения социальных и культур пых устоев организации общества пришедшие племена поселились во дворне. Та структура, которая была необходима римской власти, оказалась для них непригодна и непонятна. Дворец Диоклетиана рассматривался как укрепленная наружными стенами каменоломня. Внутри дворца вырос мелкомасштабный средневековый город, жители которого даже не заметили величественных римских форм, поскольку те не имели никакого практического смысла для новой, пришлой культуры.
Интересной является и судьба Колизея в городе Арль во Франции. Существуют гравюры и чертежи, свидетельствующие, что в период раннего средневековья внутри Колизея вырос средневековый город, который использовал стены римского Колизея в качестве внешних городских укреплений. В последующем, с разрастанием территории города, надобность в такого рода крепости отпала, и Колизей был частично восстановлен.
Многие средневековые европейские города выросли за счет строительного камня предшествующих римских построек. Подобные процессы происходили практически везде, где была утрачена преемственность римской традиции. Римская архитектурная система поддерживалась еще какое время династией Птолемеев в Александрии и других городах Египта и Туниса, в крупных колониальных центрах Малой Азии (городах Герассе, Апомес, Баальбеке, Боере) и Константинополе. Появление мусульманства в середине XII века и его бурное распространение по колониальным территориям бывшей великой империи окончательно вытеснило римское культурное влияние. Таким образом, с утратой социально- политической системы Великой Римской империи, исчезло и содержание форм ее архитектурной системы.
В работах представителей философского структурализма Ф. де Соссюра. К. Леви-Стросса, Ж. Лакана. М. Фуко, Л. Альтюссера и других представителей этого направления философское содержание тесно переплетено с изучением того или иного конкретного предмета, в чем выразилась аитиспекулятивная направленность структурализма. Аналогии. проводимые между семиотическими моделями языка и понятием структуры в науках о природе, в частности, в генетике и эволюционной биологии (Ф. Жакоб, Ф. Леритьер).
Методология структурализма дала большие положительные результаты при анализе явлений культуры. Поскольку архитектура является культурным явлением, мы можем с полным правом применить структурные методы к анализу принадлежащих этому явлению объектов.
Однако для структуралистской методологии характерна абсолютизация формализованных структур. Акцент на объективистском анализе явлений культуры исключает из культурологического анализа человека как субъекта культуры со всей полнотой проблематики художественного мировоззрения индивида и особенностями механизмов его индивидуального творчества.
Особенность индивидуального творчества и трудностей его исследования отмечал и немецкий философ Фридрих Ницше на примере языка. «Наиболее понятным в языке бывает не самое слово, а тон, ударение, модуляция, тембр, с которым произносится ряд слов. — короче сказать, музыка, скрывающаяся за словами, страстность, скрывающаяся за музыкой, личность, скрывающаяся за страстностью, т.е. все то, что не может быть написано». Это высказывание подчеркивает, что есть аспекты культурных явлений, не поддающиеся формализации. Они не могут быть изучены обычными естественнонаучными методами. Они, видимо, еще долго останутся тем «волшебством», которое непосильно современной науке — например, творчество, наитие и интуиция.
В структуралистском исследовании предполагается, что человеческий субъект либо вообще выносится за рамки рассмотрения, либо трактуется как нечто независимое, производное от функционирования объективных структур. Этот тезис в структурализме назван тезисом о «смерти человека». По этому поводу М. Фуко суммировал данную проблему одним высказыванием: «Человек умирает, структуры остаются».
