Идея «города-сада» считалась утопической, но к ней постоянно возвращались, так как эволюционно человеку необходима природная среда в месте его жизни. Интересны поиски архитекторов при создании плана и структуры «идеального города» с одинаковыми, но практически невыполнимыми элементами:
город располагался среди ненарушенного ландшафта;
город был небольшим и, как правило, симметричным;
предусматривалось разграничение селитьбы и промышленные зоны;
значительная часть территории была озеленена; озелененные территории, как правило, соединялись между собой;
не было социального неравенства в жилищах;
предусматривалась четкая схема транспорта;
пригородная зона использовалась для сельского хозяйства.
При этом не анализировались проблемы неравноправия, неравного доступа к благам, роста города. Через много лет после появления первых идей о «городе-саде» в грязном, переуплотненном, лишенном зелени и чистого воздуха Лондоне в 1898 г. Э. Говард написал книгу «Завтра» (в 1903 г. она была переиздана под названием «Города-сады будущего»), в которой предложил создать «города-сады», представляющие собой относительно самостоятельные общины с местной промышленностью для обеспечения занятости жителей, с постоянным населением и с ограничением его плотности и численности, с «зеленым поясом», неприкосновенным для застройки и ограничивающим разрастание города. Он предложил заинтересовать людей перспективой жизни в чистом небольшом городке на 32 ООО жителей и возможностью работы в нем (т.е. совместить лучшие стороны жизни в деревне и в городе).
За первые 20 лет после опубликования этой работы в Великобритании были построены два городка: Лечворт и Велвин. Сейчас в Велвине около 100 ООО жителей, его фактический генеральный план совершенно не похож на план, разработанный Э. Говардом (рис. 5.2). Хотя, как отмечал современный английский архитектор Г.Жирарде, Велвин — это «город-сад» по форме, но не по функции, после Второй мировой войны в Великобритании началось строительство поселений, в которых на площади 1 га располагалось 25… 30 небольших домов и каждая семья имела свой сад. Как показал длительный опыт, этот размер поселений, казалось бы, позволял создать экологичное поселение при условии отсутствия его роста или при минимальном росте. Но этот размер совершенно не соответствовал современным представлениям об «экологическом следе» одного жителя, равном около 1,2 га.
С тех пор в результате начатой экологизации Лондона и борьбы с загрязнениями лондонский смог исчез. Город стал чище, жители поддерживают озеленение самых малых территорий, цветники устраивают на любых площадках, а в знаменитых парках Лондона посетители могут лежать на устойчивых к вытаптыванию газонах и кормить ручных белок. При этом «экологический след» Лондона превышает площадь всей Великобритании.
Многие архитекторы разрабатывали проекты идеализированных экологических поселений, но только в XX в. отдельные проекты были воплощены в жизнь. К ним можно отнести г. Веллингбю (спутник Стокгольма, проект 1950 г.), в котором на 1200 га предусматривалось проживание 60 тыс. чел.
Интересно четкое деление транспортных коммуникаций, обеспечение безопасного пешеходного движения внутри кварталов. В центре — станция метро с максимальным удалением от зданий на 900 м. Кольцевая магистраль охватывает зону многоэтажной застройки, по ее периметру расположены три микрорайона малоэтажной застройки с плотностью 80 чел./га. Между микрорайонами размещаются промышленные предприятия, школы, огороды. Криволинейные улицы плавно обтекают холмы.
Ле Корбюзье критически высказывался о «городе-саде»: «Город-сад с социальной точки зрения является своего рода наркотиком: он разбивает коллективный ум, инициативу, наэлектризованность, силу воли… Если Вы желаете сузить кругозор у народа, давайте займемся дезурбанизацией». Он был прав в том, что в больших городах создавались интеллектуальные центры, центры искусств и др. Но сейчас известны центры науки и высоких технологий, представляющие собой небольшие городки (технопарки, технополисы в США, России, Японии и др.). Ле Корбюзье построил город, органично связанный с природой: на равнине у подножия Гималаев размером около 4×4 км он создал г. Чандигарх с равномерной прямоугольной сеткой стандартных микрорайонов размерами 800×1200 м. Внутри города — нерегулярные парки, один из которых повторяет русло реки.
Научно-техническая революция и разработка новых строительных технологий и материалов вызвали к жизни новые направления в градостроительстве, архитектуре и строительстве. Использование стали, железобетона и стекла привело к возникновению новых зданий, инженерных сооружений и целых городов. То, что раньше не удавалось построить из кирпича и камня, теперь строили из железобетона, стали и стекла — высокие здания, башни, длинные мосты и путепроводы, большепролетные оболочки.
Идеологи новой архитектуры провозглашали лозунги с отказом от традиционных материалов. Известный архитектор начала XX в. Бруно Таут украсил свой стеклянный павильон цитатами из сочинения поэта П.Шеербарта «Стеклянная архитектура»: «Нам жаль кирпичную культуру», «Строительство из кирпича причиняет нам зло». Архитекторы полагали, что новая архитектура принесет новую культуру, но, пройдя период отказа от кирпича, современная архитектура вернулась к нему как к одному из наиболее экологичных материалов.
В конце XX—начале XXI в. начались глубокие исследования и разработки по экологизации поселений, устойчивому строительству, утилизации отходов, в том числе и в целях строительства и эксплуатации зданий — для изготовления строительных материалов; для снабжения теплом, энергоносителями. В последние годы появились разработки по экологически чистым зданиям с замкнутыми технологиями, органично вписанным в природу, использующим возобновляемые источники энергии и полностью утилизирующим все отходы.
