Трактат Палладио — своего рода каталог собственных работ и одновременно интерпретация античности. Несмотря на длинный перечень публикаций, посвященных Палладио, его творческая личность по-прежнему остается легендой, таящей сложные проблемы и волнующей мысль историка.
Конечно, нельзя не согласиться с мнением, что на Палладио нужен «взгляд, учитывающий новые композиционные знания», поскольку «во всех произведениях этого мастера — смешение разнохарактерного, многотемность и странная многоликость образов».
Изучение наследия Палладио изменило в корне представление о его роли в становлении профессии: в свете последних работ он предстает основателем своеобразного метода творчества — тематического монтажа, по В. Локтеву. Именно в методе усматривают сегодня причину «жизненности» и актуальности его теоретического и практического наследия для профессии.
Иные полагают, что проблему палладианства следует рассматривать прежде всего как проблему «традиционно устойчивой структурно-типологической иконографии, претворяемой в новых художественных формах».
Среди огромного количества работ и суждений о мастере достаточно трудно выявить свой аспект, но мы попробуем, тем не менее, в контексте идей симметрии посмотреть на некоторые особенности мировосприятия и творческого мышления зодчего.
Речь пойдет о том, что же из традиций профессии зодчий взял у древних помимо очевидных элементов ордерной системы.
Сейчас легко утверждать, что многие художественно-типологические особенности архитектуры Палладио воспринял у Браманте и других мастеров Высокого Возрождения и что он с гениальной оригинальностью применил эти принципы римской ренессансной школы к потребностям и строительным традициям Венеции. Но, по-видимому, актуальность интереса к Палладио не в уточнении исторического происхождения его стиля, но в обнаружении черт классической природы его профессионального мышления. Именно они связывают мастера и с наследием античности, и с современностью XX в.
Для общей оценки воспользуемся характеристикой творчества Палладио, которую можно встретить в «Образах Италии» П. Муратова (Лейпциг, 1924): «Никакой другой архитектор не был так чужд шаблону и постоянной формуле. Каждое свое здание Палладио решал заново, не только в общем, но и в частностях. Гениально одаренный чувством пропорции, он поражает крайним разнообразием пропорций. Вариации меры в его колоннах и его ордерах неисчерпаемы, расчленение фасадов и деление планов всякий раз изобретены им по-иному. Палладио ни разу не повторил себя, и в то же время все, что им создано, могло быть создано именно им и только им одним. В этом истинная классичность его искусства, искавшего и нашедшего единство в многообразии.
Античный мир был для Палладио живым организмом, архитектура была не утратившей жизни оболочкой этого мира. Этот «теоретик архитектуры» воспринимал свое искусство природно, стихийно, почти чувственно. Вилла и дворец были для Палладио столь же органичны, как свободно растущее дерево и живой человек.
Не из Витрувия был вычитан архитектурный антропоморфизм Палладио, но был пережит им в опыте творчества. Органическое единство здания составляет сущность его искусства, являясь выводом из этого инстинктивного антропоморфизма. Архитектурная идея Палладио всегда развивается из плана, жилище мыслится им прежде всего как логическое группирование «плановых» клеток. Симметрия и асимметричность перемежаются в его планах так же свободно и прекрасно, как в живом теле».
Обращаясь к тем, кто желает, по его выражению, «хорошо и красиво строить», Палладио писал: «…здание должно походить на цельное и вполне законченное тело, в котором каждый член соответствует другому и все члены равно необходимы для целого». На этот принцип ренессансного антропоморфизма, основанного на гармонической пропорции частей в целом, Палладио опирается, говоря о построении плана здания, расположении и пропорциях его отдельных помещений.
Пластическая замкнутость, «блоковидность» домов Палладио, особенно его вилл, не стесненных условиями городской застройки, это, по сути, реализация пространственных идей античности, с ее культом телесности, скульптурности. Отсюда — строгая симметрия планировки по отношению к продольной оси здания.
Дом-блок и симметричный план — эти две постоянные вошли в архитектурную иконографию классицизма. Причем структурная основа плана более устойчива в традиции, тогда как объемные формы варьируются зодчими свободнее.
Система Палладио означала мастерское приспособление архитектурного языка классики к теме богатого патрицианского дома. Тема фасада — центральная в творчестве Палладио: все внимание его сосредоточено на пластике внешнего. «Эта архитектура, живущая в мире «вечных» и «чистых» форм, расчисленных и расставленных по своим местам, в мире виртуозной математики пропорций, в мире золотого сечения, не знающего никаких иных истин, кроме истины «вечных чисел».
