Позволит показать место Саввино-Сторожевского монастыря в истории династии Романовых. Русские государи не раз прибегали к помощи и заступничеству Саввы, названного в надписи на лампаде перед мощами преподобного “молитвенником на государей Богом избранных”. Об особом положении и значении монастыря говорит тот факт, что при царе Алексее Михайловиче это была единственная в России лавра. Монастырь находился под непосредственным покровительством царя, а его делами ведал Приказ тайных дел. Федор Алексеевич величал обитель в своих грамотах “комнатным государевым монастырем”, входил во все обстоятельства его внутренней жизни. В грамотах времен правления царевны Софьи монастырь назван “собственным государевым богомольем”. Таковым он и оставался на протяжении всей трехсотлетней истории Дома Романовых.
“Галерея царствующих особ” и монастырская сокровищница с ее древностями, в числе которых многочисленные вклады и личные вещи государей, — вот то, что наряду с монастырскими святынями, памятниками и природой оставляло наиболее сильное впечатление у всех, посещавших его. Географический словарь А. Щекатова дает следующее описание галереи: “Во дворце одиннадцать комнат с широкой каменной лестницей и площадкой в центре здания, украшенной портретами Иоанна Грозного, Федора Алексеевича, Софьи Алексеевны в монашеской одежде, Петра Алексеевича, Петра II, Петра III, Екатерины II, Павла с Марией Федоровной, Алексея Михайловича, архиепископа Никона, Амвросия Тверского, Гедеона Криновского”.
Особый интерес для разработки концепции галереи представляют воспоминания паломников и посетителей, непосредственное восприятие ими отдельных портретов. Приведем некоторые из записей. Для первого предводителя звенигородского дворянства Н.М. Голицына прогулка в монастырь “стала предметом размышлений и источником сладостных мечтаний”. Высокая кровля дворца напоминала ему “вкус, господствовавший в Европе даже до XVII века”. “Вот, воображал я, остановясь у портрета митрополита Платона, — описывал он другу впечатления от посещения галереи “знаменитых мужей Российского государства”, — вот драгоценные черты того великаго мужа, котораго память нам священна, этого достойнаго наставника Русского государя, сего пастыря, доказавшего, что у нас есть Фенелоны… Нам ли не гордиться знаменитым своим соотечественником” 10. Во время своего пребывания в обители граф С.Д. Шереметев обратил внимание на, по его словам, “сомнительный портрет” Ивана Грозного, на котором царь имел зверское выражение лица. Сопровождавший его наместник монастыря отец Галактион поведал, что император Александр II также пристально всматривался в этот портрет. “Я спросил, — продолжал свои воспоминания граф, — не сказал ли государь чего-нибудь?” — “Нет, ничего, — отвечал о[тец] Галактион, — только улыбнулся” 11.
Часть портретов исчезла из галереи в Отечественную войну 1812 года после занятия монастыря неприятелем. Оказавшийся здесь командующий артиллерией 3-го резервного кавалерийского корпуса Шарль Гриуа весьма своеобразно описывал “Галерею царствующих особ”: “Одна зала была вся украшена портретами древних московских князей. Их одежда и головные уборы, соответствующие векам, когда жили их владельцы, соперничали в пышности и вычурности, а длинные бороды придавали многим из них поистине необыкновенное выражение. Исполнение некоторых портретов не лишено было мастерства” 12. К числу похищенных С. Смирнов относит и “драгоценные, редкой живописной работы, в Риме написанные портреты Петра Великого и царевны Софьи” 13. И все же большая часть портретов сохранялась в монастырских стенах до революции. Позднее они вошли в состав звенигородского музея (их описания сохранились в фондах ОПИ ГИМ).
Сейчас в музее только портрет царя Алексея Михайловича напоминает о “Галерее царствующих особ” 14. Этот холст с погрудным изображением государя во всем великолепии царского наряда, со скипетром и державою, по заключению специалистов, представляет собой копию XIX в. с раннего подлинника. В 1913 г. он экспонировался на юбилейной выставке в Московском Кремле в стенах Чудова монастыря 15. Для нас особенно интересно, что не только сам портрет, но и история его послереволюционного бытования тесно связаны с царским дворцом: его обнаружили во время первой реставрации дворца в начале 1960-х гг. в одном из межэтажных помещений. Отреставрированный в Центре им. академика И.Э. Грабаря, он неизменно присутствует во всех исторических экспозициях музея.
Не располагая достаточным количеством живописных портретов, современный музей на начальном этапе создания экспозиции может выйти из этого затруднительного положения с помощью гравюр, ставя перед собой первоочередную задачу приобретения живописных произведений для двух так называемых “исторических покоев”. Речь идет о крайнем южном крыле дворца, в котором в позднее время находилась настоятельская келья с прекрасным видом на Москву-реку, портретами святителей и живописными полотнами на религиозные сюжеты 16. Среди персонажей небольшого собрания настоятельской кельи выделялись портреты митрополита Платона, патриарха Филарета, митрополита Гедеона (Криновского), Никона Зертис-Каменского (Мельхисидека Заболоцкого — ректора Московской духовной академии), патриарха Никона, св. Афанасия Великого, св. Феофилакта, епископа Никомедийского.
В двухсветном большом зале висели портреты Ивана Грозного, Алексея Михайловича, Федора Алексеевича “и последних государей и государынь” 17.
Остановимся на основных предлагаемых нами принципах экспозиционного показа. Прежде всего надо отметить, что экспозиция строится в хронологическом порядке. Исключение составляют настоятельская келья и большой парадный зал. Экспозиция начинается эпохой царя Федора Алексеевича и царевны Софьи, т. е. временем возведения верхнего этажа дворца, и заканчивается царствованием Николая II.
Единую сюжетную линию составят портреты государей, вписанные в интерьеры соответствующих эпох. В ходе разработки экспозиционного решения залов XVIII — начала XX в. учитывалось то обстоятельство, что в это время дворец не использовался по прямому назначению и разработка интерьеров не связана с их восстановлением, а является самостоятельной задачей.
Создавая архитектурно-художественное пространство залов, экспозиционеры предполагают говорить со зрителем прежде всего языком подлинников, что не исключает воссоздания элементов типологического интерьера: тканевого убранства, осветительных приборов, реконструкции печей. Выбор подлинников будет особенно тщательным для залов XIX — начала XX в., где существует многовариантность показа. Предпочтение отдается экспонатам, которые не только представляют эпоху, но и привязаны к событиям монастырской и звенигородской истории. При этом важно “сохранить ощущение чуда и восторга, рождающегося при встрече с подлинником у поколения, воспитанного на репродукциях и телепередачах”. Таким образом, по словам Альберта-Роя Стронга, директора лондонского музея Виктории, выполняется “задача, которую можно назвать важнейшей для современности”.
Экспозиция “Галерея царствующих особ”, заняв полностью парадную часть верхнего этажа дворца и часть служебных построек, разместится в 14 залах на площади 378 кв. м. Значительные по размерам вестибюли (85 кв. м) могут занять выставки по истории строительства и реставрации дворца. Дополнением экспозиции будут служить залы временных выставок (66 кв. м). В северном крыле, откуда предполагается начать экскурсионный маршрут, разместится каминный зал.
