Производство само по себе стало рассматриваться как конечная ценность. Не готовое изделие — результат процесса, а сам процесс возводится в ранг произведения нового искусства.
«Рождение машины,—писал Эль Лисицкий,—является началом технической революции, которая уничтожает ремесло и становится определяющей для современной большой индустрии. В течение одного столетия за счет появления новых технических систем трансформировались все жизненные явления.
Сегодняшняя техника революционизировала не только социально-экономическое, но и эстетическое развитие»92. Тогда, когда была написана последняя картина, как утверждал в 1921 г. Николай Тарабукин, следовало направить свои усилия на истинное, действительное создание вещей общественно необходимых, а не заниматься бесплодными рассуждениями о красоте и гармонии.
Это были не пустые слова. Сами деятели искусства предлагают передать институты и организации, занимающиеся искусством, из Наркомата культуры Экономическому отделу ВСНХ, поскольку, как уверял Тарабукин, «…новые формы получают название производстенного министерства. В этом производственном министерстве содержание определяется завершенностью и полезностью вещи, его тектоникой, которая обусловила форму и конструкцию и оправдывает его функцию и общественное назначение».
Внутренние трансформации конструктивизма толкали его все более к сосредоточению внимания на способе производства. Вещь попадала в круг интересов «производственников» только потому, что имела в нем свое место как результат и цель общественного процесса производства и потребления. Не предмет, а способ его производства становился важнейшим вопросом.
Экстремистские взгляды конструктивистов шокировали окружение. Они не находили понимания у художников, исповедывавших другие воззрения, а также, что весьма знаменательно, встречали сопротивление потребителей «продукции», привычных к традиционным эффектам художественной деятельности.
«Производственники» видели шансы осуществления своей художественной программы в сопряжении эстетических принципов с официальной линией внутренней политики государства. Естественное стремление найти мецената трансформировалось в мечту об организационном насилии, раз и навсегда утверждающем один вид искусства. Начало было положено.
Супрематистов лишают возможности выставляться. Производственники господствуют в высшей школе. Выдвигаются идеи создания проектных сообществ, где индивидуальные стремления участников должны приноситься в жертву анонимному «процессу» созидания.
Опираясь на утопический образ «нового» человека, лишенного эгоизма и собственного «я», теории производственников нашли доброжелательных слушателей и еще быстрее— усердных продолжателей. Примером может служить Баухауз. Весьма быстро эта школа преобразуется в своего рода художественное сообщество, в орден, члены которого служат высшей идее преобразования мира.
Импортируемые вместе с «продуктивизмом» художественные воззрения отождествлялись с прогрессивными общественными идеями; они стали оправданием для любых собственных действий, а серьезная дискуссия о роли и задачах здания или города уступила место социальной программе удовлетворения первичных жизненных потребностей жителей.
Постановка знака равенства между общественными и художественными взглядами наносила большой вред и теории, и практике. Последствия можно ощущать и сегодня. Радикальность лозунгов, провозглашавшихся производственниками и в архитектуре, совпала с всемирным экономическим кризисом 1929 г. Ограничение капиталовложений, отсутствие свободных рабочих мест, сужение перспектив развития — все это способствовало своеобразному восприятию в Польше идей, выдвинутых в других странах и в другое время.
Эти голоса требовали национализации проектных организаций и создания одного верховного органа, дающего указания о том, как практически решать жилищную проблему.
Во втором бюллетене Объединения польских архитекторов (САП) были опубликованы три общих предложения, которые, после утверждения их съездом делегатов в 1932 г., должны были быть представлены на рассмотрение государственных органов. Одно из этих предложений касалось необходимости «создания на территории всей Польши государственных архитектурных бюро как рационального способа решения задач в области строительства и обеспечения занятости возможно большего числа архитекторов»94.
