Включая и наследие модернизма, которое еще в начале восьмидесятых заявлено неорационалистами, продолжало оставаться стержнем этого направления, последовательно развивавшего свои принципы. В отличие от неомисианцев, неорационалисты не стремились к строгому аскетизму, допуская в свои произведения некую романтическую тональность. Преодоление разрыва между архитектурой прошлого и архитектурой современной они связывали с более узким представлением об архетипах, чем минималисты, отожествляя их с фундаментальными основами античной классики. Самой яркой фигурой среди неорационалистов стал в девяностые швейцарец Марио Ботта (род. 1943), разделявший лидерство в направлении с Альдо Росси до смерти последнего в 1997 г. Параллельно этому направлению развивалось и жестко рациональное творчество такого большого мастера, как немец Освальд М. Унгере (род. 1926).
Направлением, близким к неорационализму, оставался в девяностые и неомодернизм, адаптировавший к современности принципы формообразования авангарда двадцатых годов — Ле Корбюзье, российских конструктивистов, голландской группы «Де Стейл». Эволюционировал он относительно медленно. Его «пионер», американец Ричард Мейер (род. 1934), сохранял изначальный дух холодно элегантного академизма, так же как группа неомодернистов в Финляндии, которая продолжала последовательно развивать темы голландского нео- пластицизма. Экспериментаторами, постоянно расширяющими веер возможностей направления, оставались голландец Рем Кулхаас (род. 1944) и француз Кристиан де Портзампарк (род. 1944), соединявшие неомодернизм с формальными новациями деконструктивистов. Последние продолжали разрабатывать темы, определившиеся еще в восьмидесятые годы; ресурс их новаций был практически исчерпан в том десятилетии. В девяностые «декон» эстетизировался. Среди сторонников направления динамизм поисков еще сохраняли Заха Ха- дид (род. 1950) и группа «КООП Химмельблау».
Для постиндустриальной цивилизации стали более значимы, чем для прагматичного индустриализма, эстетические ценности, культурные значения, эмоции, не имеющие рационального обоснования. Художнические фантазии, к которым неприложимы рационалистические критерии, в девяностые окончательно обрели в творчестве архитекторов право на существование. Стало складываться направление скорее формалистическое, чем экспрессионистическое. Выразительная форма, основанная на интуитивно избранных ассоциациях, определяла пространственные структуры, создаваемые сторонниками этого направления.
Ее выразительность могла питаться образами виртуального мира, обращением к «вчувствованию», некими созвучиями или намеренными диссонансами с контекстом (в отличие от экспрессионизма начала двадцатых, искавшего выражение эмоций в деформациях рационально организованной формы). Знаковой фигурой, олицетворяющей эту тенденцию в девяностые, стал Френк Гери (род. 1929), отмежевавшийся от рассудочности деконструктивистов. Яркими лидерами «художнической» тенденции стали также итальянец Массимилиано Фуксас (род. 1944), англичанин Уильям Олсоп, голландец Эрик ван Эгераат (род. 1956). Сюда же можно отнести Майкла Грейвза (род. 1934) в период после распада постмодернизма. Он не отождествлял себя с формалистами или неоэкспрессионистами, но его «радикальный эклектизм» в девяностые годы оказался подчинен эстетическим и образно-художественным импульсам, а работы Френка Гери и Альдо Росси вошли в круг его источников.
