В начале следующего десятилетия дворец был заброшен. На чертеже 1731 г. показано “место, на котором феерверки иметь бывали”. Его план напоминал форму декорации фейерверка в Москве 3 февраля 1731 г. в день тезоименитства Анны Иоанновны. Этот фейерверк можно считать последним, состоявшимся на Царицыном лугу. Вскоре традиционное место проведения фейерверков было перенесено в возведенную в 1732 г. на Яузе усадьбу Анненгоф.
О полной запущенности дворца свидетельствует опись 1735 г.: “Две светлицы, в них полы и печи водою разломаны, кровля ветха…; две светлицы обвалились, полы выломаны ж и ис того числа несколько и разнесло и печи водою размыло…; да подле оных светлиц двои сени, в них полы и потолки местами выломаны…” Названы и служебные постройки — три амбара, скатертная изба, поварня и караульня. Через три года от этого комплекса сохранились лишь “старые ветхие дворцовые светлицы” 9.
Итак, дворец на Царицыном лугу просуществовал около 35 лет. По своему архитектурному и планировочному решению дворец был одной из первых в России построек, целиком принадлежавших Новому времени.
В исследованиях придворного быта России петровского времени принято указывать на его глубокую европеизацию, проявлявшуюся, в частности, в ориентации на западные архитектурные образцы дворцов и их убранство. В целом русская культура этого периода тяготела к барочным формам. Однако уже в конце петровского царствования в ней проявляются тенденции рококо. Одним из важных признаков этого стиля было увлечение “китайщиной”, “японщиной”, “туретчиной” и другими экзотическими стилизациями.
В России в значительном количестве появились предметы китайского декоративно-прикладного искусства. Есть данные и о личном пристрастии Петра I к подобным изделиям. В 1698 г. царь писал Андрею Виниусу из Англии: “От роду таких я на Москве китайских вещей не видал, как здесь”. На рубеже 1710 — 1720-х гг. в восточном стиле отделывались некоторые интерьеры дворцов Петербурга и его окрестностей. Во Франции специально для Петра был составлен проект китайской беседки 10. Влияние эстетики рококо, проявившееся в увлечении ориентализмом, в значительной степени сказывалось и на дворцовом быте Москвы.
В 1719 г. Петр I направил из первопрестольной столицы в Пекин в чине чрезвычайного посланника капитана Преображенского полка Л.В. Измайлова. Его задачей было заключение договора о беспошлинной торговле и открытии русского генерального консульства 11.
В отправленном по дороге в Пекин письме Л.В. Измайлов еще раз перечислил заказанные предметы и испрашивал деньги на их покупку 13. Судя по всему, необходимые средства были изысканы. В письме, написанном Л.В. Измайловым на пути из Китая, имеется постскриптум: “По данной мне росписи про абихот црского величества, что могли сыскать купили”.
24 февраля 1722 г. в доме вернувшегося в Москву дипломата побывал Ф.В. Берхгольц. Он подробно описал все привезенные послом китайские “подарки и редкости”: лакированные кресла, кальяны, столы, ткани, фейерверочные ракеты, фарфоровую посуду, “модель китайского корабля (длиною локтя в два), заостренная спереди и сзади, модель знатного китайского дома с принадлежащими к нему конюшнями и другими службами (эти дома строятся в Китае в один этаж и совершенно особенным образом). Тут же был у него кусок китайского каната необыкновенной толщины… Китайских колоколов капитан имел штук 8 или 9, один меньше другого… Последнее и лучшее, что мы у него видели, был кусок обоев для великолепной комнаты… Он привез 18 таких кусков для полной отделки трех больших комнат…” При этом Берхгольц добавлял, что эти обои были заказаны в Китае “по французскому новомодному образцу”. Кроме того, некоторые из приобретенных вещей “идут еще с… караваном”, чем, возможно, объясняется не полное совпадение привезенных предметов с “Росписью…” Важно отметить, что 5 февраля 1722 г. в Москве Петр I осмотрел приобретения Л.В. Измайлова 15.
Приведенные данные дают основания предполагать, что император имел намерение осуществить в Москве строительство дворцового здания в китайском стиле, для чего приглашал китайского архитектора, заказывал модель китайского дворца, а также большое количество предметов интерьера и других произведений китайской культуры. О том, был ли в полной мере воплощен в жизнь этот проект, ничего не известно, однако уже сам факт весьма примечателен.
В аспекте исследования московской дворцовой архитектуры первой четверти XVIII в. небезынтересно и весьма показательно освещение дворцового строительства в Преображенском в 1720-е гг. 16
Дворцовый комплекс Преображенского сформировался к концу XVII в. после переноса резиденции Петра I сначала из Старо-Преображенского дворца царя Алексея Михайловича в построенный в 1684 г. на острове реки Яузы “потешный городок” Прешбург, а затем в Ново-Преображенский дворец, возведенный в 1692 г. Фактически к концу XVII в. в Преображенском сложились три автономных ансамбля.
В первые десятилетия XVIII в. московской резиденцией Петра I является Ново-Преображенское. “Городок” Прешбург был заброшен. В Старо-Преображенском дворце до 1716 г. жила царевна Наталья Алексеевна, но после ее кончины он был оставлен. Однако вскоре ситуация изменилась. В конце 1721 г. Петр I с двором приехал в Москву отпраздновать окончание Северной войны и принятие императорского титула. По замечаниям современника, многие торжества в Москве с этих пор устраиваются “на манер петербургских” 17. Это обстоятельство заставило Петра позаботиться об обновлении некоторых московских дворцов, в том числе и Преображенских. Именно здесь с 1721 по 1724 гг. развернулось строительство обширного дворцового конгломерата, отвечающего эстетическим нормам того времени.
Ремонт “в Преображенском на дворе гдря црвича и великого кнзя Алексея Петровича в хоромах, которой двор был Федосея Скляева”, был произведен еще в конце 1718 — начале 1719 г. Ф. Скляев — один из ближайших сподвижников Петра I — был уроженцем Преображенского. У нас нет никаких данных об архитектуре его усадьбы, окончательно отстроенной в 1721 г., 18 однако вероятно, что ее обновление было вызвано придворными нуждами: Петр I неоднократно финансировал строительство домов своих приближенных, с тем чтобы использовать их в качестве собственных репрезентативных дворцов, как было, например, с домами Лефорта и Головина в Немецкой слободе. Видимо, Преображенская усадьба Ф. Скляева — явление того же порядка. В 1723 — 1724 гг. на ее поддержание выделялись значительные средства 19.
Весной 1722 г. началась реконструкция Ново-Преображенского. За несколько месяцев на месте прежнего дворца было построено деревянное на каменном фундаменте здание. 12 декабря 1722 г. в Ново-Преображенском дворце Петр I принимал герцога Голштинского. В феврале 1723 г. там, при большом стечении гостей, состоялся весьма своеобразный фейерверк. Во время этого торжества по распоряжению Петра I был сожжен предварительно собранный “старый” Ново-Преображенский дворец, а в новопостроенном состоялся пир 20. Сожжение это готовилось заранее. Еще в ноябре 1722 г. последовал указ о присылке в Преображенское крестьян “для собрания старых хором”. В январе и феврале 1723 г. выплачивались деньги “плотником, которые… разбирали старые хоромы…, 30 человеком, за сбирку старых хором, конюшен, заборов, ворот и поставке против прежнего как были…”
Таким образом, есть основания полагать, что планировка этой усадьбы, известная по чертежу 1758 г. 22, сложилась в основном в 1720-е гг., хотя скорее всего вновь выстроенное Ново-Преображенское располагалось на своем “историческом” месте, возможно повторяя в чем-то прежнюю структуру. Об этом говорит ее замкнутость, характерная для средневековых принципов организации “государева двора”. К тем же 1720-м гг. следует отнести и оформление интерьеров Ново-Преображенского. Судя по описи 1735 г., дворец находился в едином комплексе со служебными постройками и представлял собой удлиненный объем с продольной линией фасада длиной 30 и шириной 5 саженей, видимо, обладавший чертами “регулярной” архитектуры. Его внутреннюю структуру составляли 19 комнат, выдержанных в системе анфиладности. Новый дворец был сравнительно небольшим и служил “деловой” резиденцией императора и повседневным жилищем его семьи. Интересно, что одно из дворцовых помещений называлось “камедия”.
Судя по некоторым данным, территория, прилегавшая к Ново-Преображенской усадьбе, была освобождена от старой застройки и превращена в большую площадь.
Во время реконструкции Ново-Преображенского летом 1722 г. императорская фамилия проживала в Старо-Преображенском дворце. Здесь по личному распоряжению Петра I от 8 июля 1722 г. были начаты работы по возобновлению прилегавшего к усадьбе городка: “В Преображенском, при реке Явзе, деревянный городок, где прежде сего был, построить вновь тем же манером…” ъ Теперь этот объект осмыслялся уже не как потешная крепость. В нем были построены стены, башни, подъемный мост, земляные куртины, передние ворота, столовая, “другие светлицы”, сени, рундуки и лестницы 26. Это был небольшой дворец, декорированный крепостной архитектурой. Типологически его видимо можно сблизить с получившими распространение в России петровского времени “эрмитажами”, предназначавшимися для развлечений и приятного времяпрепровождения.
Но обновление Преображенского на этом не завершилось. 21 марта 1723 г. было велено “на постройку его императорского величества в Преображенску хором по поданному реэстру архитектора Устинова… деньги в расход держать из Приказу Большого дворца”. На эти цели было выделено 20 598 руб., что говорит о размахе строительства. Запланированные Устиновым работы следует идентифицировать со Старо-Преображенским, т. к. именно оно в 1724 г. оказалось одной из основных императорских резиденций Москвы, что, видимо, и стало возможным благодаря проведенной там реконструкции.
Уже 4 апреля 1723 г. вновь были выданы “в Преображенское к строению его императорского величества хором” деньги и различные припасы. Одна из последних выплат была произведена 16 марта 1724 г. — за “поставленный в Преображенское к строению хором лес, за 268 деревьев” 27.
В мае 1724 г. Старо-Преображенское посетил камер-юнкер Ф.В. Берхгольц. Он описал, как Петр I лично знакомил гостей с новым усадебным садом: “Сад этот в самом деле стал очень привлекателен, в особенности после того, как многое в нем изменили: теперь там видишь кусты, острова, каналы, пруды, фонтаны и тому подобные затеи…” 28
Новый усадебный сад развивал тенденции, наметившиеся в начале XVIII в. при строительстве Петербурга. Сущность их можно определить как распространение принципов планировочной композиции регулярных парков голландского барокко на объемно-пространственную структуру усадьбы. Голландским влиянием объяснялось и большое число “водных затей”. Как отмечал Д.С. Лихачев, “этот аспект петровского стиля… резко отличал петровские сады от предшествовавших русских садов XVII в.” 29 Создание современной садово-парковой композиции должно было повлиять на весь ансамбль Старо-Преображенского в сторону его большей “открытости”. На июнь 1724 г. в усадьбе имелось три сада 30.
Другой аспект обновления Старо-Преображенского заключался в “урегулировании” свободной планировки дворца и увеличении площади застройки. Согласно описи 1735 г., в состав дворца кроме служебных зданий входило 5 корпусов. Первыми названы трехэтажные хоромы с переходом к церкви. В них имелось в общей сложности 43 помещения, среди которых “светлица крестовая”, “подле крестовой спальня”, “другая спальня”, “светлица наугольная”, “мыльня”. Очевидно, что этот корпус был в основном жилым и представлял в плане Г-образную структуру. Из него шли “переходы в другую линию”. Это наименование весьма определенно характеризует особенности композиции здания. Далее опись называет его“хоромы долгая линея… на 39 саженях, шириною 5 саженей”. В этом здании было два этажа и 54 помещения, однако конкретное назначение ни одного из них не объясняется (за исключением сеней). Третье дворцовое здание именуется “набережные хоромы, что возле Яузы, длиною на 7 саженях, шириною на 4 саженях с аршином, которые были с лица обиты тесом”. Корпус имел 11 помещений и два этажа. На втором находились “верхняя светлица” и “подле ее сени”, образуя своеобразный мезонин. В “набережных хоромах” было несколько “безымянных” светлиц, мыльня и “светлица с комнаткою…, в той комнатке стены и потолок обиты картинами”. Еще одним дворцовым зданием была “новопостроенная линея из старого строения ; во оной новопостроенной линее 10 светлиц…, при тех светлицах три сени”. Здание было одноэтажным, однако имело значительные размеры: длина 36 саженей, ширина 4 сажени. Характеристика его “ветхости” ничем не отличалась от всех других дворцовых строений. Последнее названное описью сооружение имело “4 светлицы…, при них были трои сени…, в тех сенях чюланы…” Кроме дворцовых строений усадьба имела ряд хозяйственных построек и трое ворот. При передних воротах находилась часовая башня.
