В 1994 г. группа разработала проект остановки и демонтажа атомной электростанции Трейсвент в Северном Уэльсе, Великобритания. Ее гигантские кубические объемы воздвиг в 1959 г. Бэзил Спенс как монумент «бравого нового мира» промышленного прогресса. Тридцатью пятью годами позже она стала восприниматься как монстр, предвещающий ядерный апокалипсис. Группа предложила после остановки станции убрать из зданий ядерные материалы с помощью роботов и затем приступить к «фитолечению» среды. Предполагалось плотное озеленение всей зоны, включая берега озер и остовы зданий, растениями, которые могли бы извлечь остатки радиоактивных материалов из почвы и воды путем биохимических реакций (намечались мхи, плющ, активно растущие сорные травы). На ближних холмах запроектирован центр исследования энергоресурсов, соединяющий террасную структуру, врезанную в склон холма, с венчающим его курганом, на вершине которого — кельтский крест. Таким образом, интеграция в окружающую среду, минимизирующая визуальные эффекты, соединялась с отсылками к истории Северного Уэльса.
Сходную стратегию группа использовала в проекте Акваториума, «Музея воды», в городе Чаттануга, Теннесси, США (1993), — научного, культурного и образовательного центра. Как и в проекте для Уэльса, сооружения интегрированы в ландшафт. Вершина пологого холма определила круг, расчлененный и, вместе с тем, объединенный серией волнообразно изгибающихся стен, имеющих единое направление. Стены образуют пространственный каркас, в котором чередование зданий и открытых организованных участков складывается в «аква- ториум». Экспозиция выходит за пределы интерьеров, сливаясь с топографией склона. Виртуальная реальность проецируемых изображений и интерактивных дисплеев сливается с садами, бассейнами и фонтанами, втягивая в диалог реальные ландшафты. Навязчивая образность проекта призывает активно включаться в осмысление экологической проблематики.
Ту же, что и SITE, линию пропаганды экологической архитектуры в радикальных проектах с неясными перспективами реализации проводила британская группа -Системы будущего» (Ян Каплицки, род. 1937, Аманда Левит, род.1955). Здесь, однако, акцент в большей мере ставился на использовании специальных технологий, направленных на то, чтобы здания производили энергии больше, чем они ее потребляют. Характерен проект многофункциональной башни высотой 100 м для Тоттенэм Курт Роуд, Лондон (1955), в которой соединены жилье и офисы. Четыре вертикальных объема, расположенных на общем обширном стилобате, упруго изгибаясь по диагональным направлениям, соединены наверху горизонтальной площадкой. В центральной пустоте установлены ветровые генераторы. На внешней поверхности солнцезащитных устройств размещены солнечные батареи. Попытка сочетать современные технические устройства с естественными процессами определила динамичную футуристическую форму.
Приверженцы ортодоксального подхода к экологической проблематике, впрочем, отвергают любое обращение к технике — первопричине противоречий между природным и рукотворным. Стремясь к радикальным подтверждениям принципиальной возможности «чистой» экологической архитектуры, они обращаются к природным условиям и культурным традициям регионов, далеких от зон умеренного климата.
Коллектив, руководимый Ренцо Пиано, построил в Нумеа, столице Новой Каледонии, тихоокеанского островного государства, Культурный центр Жана-Мари Тжибу (1992-1998). Используя специфические природные условия, архитекторы стремились показать реальную возможность создать экологическую архитектуру, эффективную и, вместе с тем, несущую культурные значения и эстетическую ценность. При этом архитекторы опирались на традиции изначальной местной культуры — тип организации деревень, типы построек, приемы их вентиляции, естественные материалы. Ревитализация традиций на уровне конца XX века должна служить закреплению идентичности культуры канаков (что и прокламируется названием Центра по имени одного из лидеров борьбы за независимость от Франции).
Центр расположен на окраине Нумеа, на мысу, отделяющем от бухты небольшую лагуну. Десять его построек сгруппированы в три кластера и связаны остекленным коридором длиной 250 м, идущим вдоль берега. Основой построек служат деревянные оболочки («контейнеры-, как их называет Пиано). Очертания их—как бы срезанная по диагонали яичная скорлупа. Собранные из пластинчатых элементов и скрепленные металлическими тросами и жалюзи, они обращены своей закрытой выпуклостью к океану, в сторону господствующих ветров.
На противоположной раскрытой стороне наклонный стеклянный экран выделяет в пределах «контейнера» замкнутый интерьер. Структура обеспечивает естественную вентиляцию и устойчивость к ветру, скорость которого может достигать 200 км в час. Постройки, окруженные садами из местных растений, образуют три функциональных группы: экспозиционную, посвященную канакской культуре; научно-исследовательскую и административную; музыкально-танцевальную.
Массовое увлечение экологической проблематикой породило и архитектурные эксперименты специалистов смежных профессий, претендующих на непредвзятый подход и подлинное новаторство. Среди них — многократно публиковавшийся в профессиональной печати дом в Брейзахе, Баден-Вюртемберг, Германия (1992-1993), который построил скульптор Томас Шпигельхальтер (род. 1959). Скорее обитаемая скульптура, чем архитектура, он создан как энергетически самодостаточный объект и как коллаж пространств и функций, имеющий целью насытить восприятие людей визуально стерильного «компьютерного общества». Сооружение соединяет место обитания и работы художника и может использоваться для концертов и выставок. Его полезная площадь — 613 кв. м — разделена, по словам автора, не менее чем на 60 уровней, организованных по спирали вокруг центральной лестницы. Над крышей расположены коллектор для горячей воды и 54 кв. м солнечных батарей. Отражая интерес Шпигельхальтера к техническим формам, дом включает элементы разнородные и даже случайные. Автор видит в созданном живой протест против отторжения архитектуры и искусства и выражение главного смысла экологических проблем — снятия противопоставления технического и природного (а значит — и человеческого). Масть задачи видится ему в отрицании невозможных в природе ортогональных форм, аскетизм которых не дает пищи восприятию. Это курьезное произведение связано с крайностями современного экологического движения, устремленного к эмоциональным эффектам.
