Самое впечатляющее выражение своеобразие периферийного пояса Хельсинки получило, однако, в Тапиоле, комплексе, который проектировался еще до завершения генерального плана столицы Финляндии (проект 1946-1951 гг., Хейгки фон Хертцен и Отто Мейрман) как образцовый город-спутник на 17000 человек.
Территория комплекса расчленяется на микрорайоны, между которым сохранились обширные нетронутые участки леса. Многоэтажные дома сочетались с группами малоэтажных сблокированных и индивидуальных домов, каждая из которых имела своего архитектора, что обеспечило разнообразие застройки (в ее создании участвовали архитекторы Вильо Ревелл, Аарне Зрей, супруги Сирен, Маркус Тавио, Аулис Бломстед и др.).
Средоточением жизни Тапиолы стал общественный центр у водоема, в который превращен заброшенный карьер (1959 г., архитектор А. Эрви). Между водоемом и постройками, формирующими анфиладу пешеходных пространств, поставлена 13-этажная башня офиса, завершенная надстройкой с водонапорными баками, — главная вертикальная веха «города-леса».
Непринужденная живописность парадоксального соединения контрастных фрагментов ландшафта поддерживала международную репутацию финской архитектуры, как и лучшие произведения Алвара Аалто. В семидесятые годы, однако, застройка Тапиолы стала уплотняться, комплекс ее вошел в состав более крупного образования — Эспоо.
Наиболее последовательное осуществление принцип развития крупного города. выдвинутый Элиелом Саариненом, получил не в Хельсинки, а в Стокгольме. К расчлененной системе понуждала здесь сложная структура природного ландшафта, а строительство далеко отстоящих от центра сателлитов по английскому образцу исключалось.
Земли, где они могли бы быть созданы, были уже освоены, да и величина городского организма Стокгольма (в 1943 г. — 465-тью. чел.) не оправдала бы такого решения.
Группа архитекторов-градостроителей, руководимая Свеном Маркелиусом, которая работала над генеральным планом города, приняла идею «полусателлитов» — полуавтономных районов, обладающих развитой системой обслуживания с крупными общественными центрами и местами приложения труда.
Будучи четко организованными единицами, эти полусателлиты оставались частями единой системы, взаимодействуя с центральным городским массивом и старыми пригородами. По плану Стокгольма 1944-1952 гг. полусателлиты размещались на пустующих землях между границами «Каменного города» и дальними пригородами, возникшими в начале столетия.
Их центры и, отчасти, места приложения труда должны были включить в сферу своего влияния аморфные городские окраины и «пригороды-спальни* внешней зоны, образуя единую систему функций обслуживания и занятости на обширной территории.
Маркелиус писал, что новые части Стокгольма «нельзя рассматривать как города-сателлиты в полном смысле этого термина… Фактически мы в очень важных функциональных отношениях развиваем город как единое целое, хоть и состоящее из взаимно независимых частей.
Независимость, самообеспеченность — вопросы комфорта и рациональной организации. Но они не предопределяют изоляцию. Житель Стокгольма, обитающий в его пригороде, остается стокгольмцем».
В отличие от традиционно концентрических планировок английских городов-сателлитов, полусателлиты Стокгольма получили линейную структуру, развивающуюся вдоль коммуникационных линий — радиусов метро, дополненных магистральными и распределяющими автомобильными дорогами.
Статичная английская концепция городов-спутников была заменена динамичной. обеспечивающей гибкость структуры новых элементов города, возможность их расширения и приспособления к меняющимся функциям.
Полусателлиты Стокгольма напоминают «линейные города», которые проектировал в конце XIX в. испанский архитектор Артуро Сориа-и-Мата. Структура последних, однако, равномерно растягивалась вдоль коммуникации, а система обслуживания распылялась на мелкие центры, связанные с частыми остановками трамвая. Структура пригорода Стокгольма как бы пульсирует, концентрируясь вокруг станций метро, отнесенных друг от друга на расстояние 1-1,5 км.
При этом центры обслуживания располагаются не в глубине селитьбы, как предпочитали делать англичане, а связываются с коммуникациями и иногда «оседлывают» их, образуя своего рода мосты между частями территории. Система обслуживания приближена к главным пешеходным путям, которые ведут к остановкам общественного транспорта.
План Стокгольма получил расчлененную структуру, основанную на линейно- групповой организации, в отличие от иерархии внутренне завершенных единиц в структуре Большого Лондона. Уникальная природная ситуация пригородной зоны Стокгольма, с ее резкими перепадами рельефа, скальными грядами и водными протоками, позволила почти везде связать границы структурных единиц с естественными рубежами, что сокращает опасность стихийного срастания этих единиц.
Создание новых пригородов Стокгольма в соответствии с планом стало возможным благодаря тому, что в начале XX в. муниципальная администрация скупила пустующие земли до городских границ. Будучи земельным собственником, муниципалитет выдвигал в качестве условия аренды территорий соблюдение проектов их застройки и положений генерального плана города в целом. Развитие новых пригородов было синхронизировано с сооружением линий метро.
