В проекте Л. Коста жилая зона, образованная цепью кварталов по обе стороны плавно изогнутой по рельефу автомагистрали, четко отделена от официальной, административно-общественной, состоящей из полого спускающейся к искусственному озеру цепочки площадей, перпендикулярной автомагистрали. Большое внимание уделено проблемам транспорта с разделением грузового и пассажирского движения и пешеходных потоков, а также озеленения, культурно-бытового обслуживания, инженерного благоустройства.
На пересечении планировочных осей расположился сложный транспортный узел с междугородным автобусным вокзалом, с платформы которого открывается вид на просторную эспланаду. Цельность структуры города и историческая преемственность замысла обеспечиваются сосредоточением основных предприятий обслуживания населения в центре — у пересечения основных транспортных путей.
В то же время жесткость функционального зонирования привела к исключению наиболее выразительного ансамбля города — правительственного комплекса—из внеслужебной деятельности горожан и в целом к неразвитости общегородской общественно-культурной жизни, а излишняя однотипность планировочных членений жилой застройки придала ей некоторую монотонность.
Автор основных общественных зданий О. Нимейер, следуя в основном замыслу градостроителя, создал в правительственной зоне города выразительный ансамбль. Вдоль эспланады вытянулись цепочки одинаковых корпусов министерств. Ближе к транспортному узлу расположились контрастирующие объемы театра и прозрачного, раскрывающегося к небу собора. Два трапециевидных зала театра заглублены в землю и перекрыты распластанной, почти лишенной проемов усеченной пирамидой, вершину которой образует единая сценическая коробка.
Эспланада замыкается дворцом Национального конгресса, в горизонтальном объеме которого размещены залы заседаний, увенчанные поднимающимися над крышей-террасой куполом и чашей. За ним расположены два спаренных небоскреба Секретариата конгресса, как бы вырастающие из зеркала прямоугольного бассейна в вершине громадной треугольной площади Трех Властей. Две другие вершины площади заняты дворцами правительства и Верховного суда, выносы плоских крыш которых поддерживаются стреловидными опорами, как бы едва касающимися земли. В середине площади сооружен музей-памятник строительству Бразилиа в виде громадной балки, асимметрично уложенной на кубическую опору; установлены скульптуры и спаренный обелиск-голубятня.
Несколько в стороне, на берегу водохранилища, расположено первое из законченных зданий города —Дворец рассвета — резиденция президента республики. Длинное, сплошь остекленное здание, окруженное беломраморными колоннами стреловидной формы, силуэт которых призван зрительно облегчить здание и придать ему ритмический и масштабный характер, отражается в водном зеркале небольшого пруда. Его четкие линии оттеняются похожей на спиральную раковину часовней.
Пространственно богато решены интерьеры дворца с перепадами уровней, открытыми пандусами и лестницами, разной высотой помещений, внутренними балконами. Ощущение торжественности и приподнятости усиливается применением интенсивного цвета (в частности, насыщенно красных ковров) и разнообразных отделочных материалов, причем предпочтение отдается полированным, блестящим (глазурованным плиткам, нержавеющей стали, зеркалам) — все они отражают и как бы расширяют внутреннее пространство. Интерьеры часовни и жилых комнат, напротив, уютны, стены в них отделаны деревом.
Жилые кварталы новой столицы по контрасту с правительственной зоной решены подчеркнуто строго, каждый из них застроен одним-двумя типами домов. Композиция их оживляется пластичными культурно-бытовыми зданиями.
В новой столице в синтезе С архитектурой широко применяются скульптура и живопись. Принципиально новым здесь является использование для достижения живописного или скульптурного эффекта средств, обычно специфических для архитектуры. Белоснежные здания новой столицы четко выделяются на фоне красной латтеритовой почвы, зелени и темно-голубого неба. В 60-е годы темпы строительства Бразилиа несколько замедлились.
Здания в Бразилиа построены по проектам многих архитекторов разных поколений, но всех их объединяли общие патриотические устремления и близкие творческие искания, направленные на строгость и четкость архитектурных форм, на сдержанность декоративных средств, лаконизм общей композиции, так не похожей на преувеличенную пластичность многих зданий начала 50-х годов. Все это придает застройке города единство.
Те же черты простоты и сдержанной пластичности отличают строительство конца 50—60-х годов и в других городах Бразилии. Четкие прямоугольные грани и стройные импосты имеет высотное конторское здание в Рио-де-Жанейро (арх. Э. Миндлин, 1960). Необычен неосуществленный проект студенческого театра А. Рейди (1955) с единым остекленным пространством фойе и зала в форме прямоугольного параллелепипеда, в который врезан глухой параллелепипед сценической коробки. Предпочтение на конкурсах отдается более геометричным решениям. В эти годы в архитектуре Бразилии усиливается влияние архитектуры США и, в частности, школы Л. Мис ван дер Роэ, особенно в конторских зданиях.
Если в новой столице сдержанность явилась отражением серьезности и значимости общенациональной задачи, то в целом некоторое изменение творческой направленности отчасти связано с техническим прогрессом в строительстве и, в первую очередь, с внедрением сборных и каркасных конструкций (прежде всего в г. Бразилиа). В 1961—1962 гг. появляются первые проекты полносборных жилых, общественных и даже церковных зданий. О. Нимейер опубликовал проекты жилых домов из объемных элементов полной заводской готовности.
В середине 50-х годов в промышленном строительстве начинают широко применяться сборные железобетонные конструкции: арки, фермы, фонари и т. п. с очень изящными и тонкими элементами (системы «Текно» и др.). Из конструктивных новинок распространились висячие крыши, в том числе железобетонные в приходских церквах в г. Бразилиа и металлические, крупнейшие из которых перекрывают павильон Бразилии на Всемирной выставке 1958 г. в Брюсселе и выставочный павильон в Рио-де-Жанейро, 1962 (оба—арх. С. Бернардис). Технический прогресс распространился и на конструкции солнцезащитных устройств. В середине 50-х годов появляются разнообразные типовые сборные конструкции армоцементных и керамических решеток и подвижных алюминиевых жалюзи, а в начале 60-х — различные типы солнцезащитных стекол и панелей.
Новой тенденцией в архитектуре Бразилии 60-х годов явилось распространение так называемого «необрутализма» с его массивными формами и характерной необработанной фактурой монолитного железобетона. Эти черты отличают постройки и архитекторов старшего поколения, в том числе монументальный яхт-клуб О. Нимейера в Пампульи (1961), и главным образом особняки и спортивные сооружения Ж. Артигаса (р. 1915) с их нарастающей пластичностью несколько тяжеловесных обнаженных конструкций, но в основном более молодых архитекторов.
Таковы, например, подчеркнуто замкнутые и массивные объемы зданий работающих вместе П. Мендиса да Роша и Ж. ди Жен- нару. Формы некоторых зданий, как в конкурсных проектах комплекса театров в Кампинасе, напоминают даже природные образования. Особой скульптурностью, доходящей до вычурности, отмечен как бы расползающийся по земле дом на пляже в Гуаруже (арх. Э. Лонгу, 1967) с наклонными стенами, покрытием мятой формы и расположенными на разной высоте проемами. Массивные формы и огрубленные детали отличают особняки в пригородах Сан-Паулу.
Выявление и обыгрывание фактуры и цвета материала, замкнутость и затесненность пространства, массивные детали, специфическое освещение характеризуют и интерьеры. В то же время эти новые направления поисков продолжают и развивают традиционный для бразильской архитектуры интерес к сочной, пластичной форме; сохраняются ставшие традиционными солнцезащитные устройства и другие детали, но трактованные с подчеркнутой огрубленностью, что, например, в новом масштабе проявилось во Дворце Правосудия в Бразилиа (1970, арх. О. Нимейер). Продолжаются и поиски выразительности чистой и цельной формы, как в театре в Салвадоре (1960, арх. Ж- Бина-Фониат). Экспрессивен и динамичен образ неосуществленного аэропорта Бразилиа (проект О. Нимейера, 1966).
В некоторых зданиях проявилась склонность к нарочитой архаизации форм^ Министерство иностранных дел в Бразилиа (1967, арх. О. Нимейер) окружено монументальной аркадой, несколько осовремененной только легкостью линий и пропорций. Не прекращается даже прямое воспроизведение традиционных конструкций, форм и деталей, например, черепичных крыш и деревянных солнцезащитных решеток, как в особняках в Рио-де-Жанейро (арх. Ф. Болонья, 1962—1964) и здании отделения Института (союза) бразильских архитекторов в Салвадоре (1966).
Однако в целом архитектура Бразилии 60—70-х гг. менее своеобразна, региональные и национальные черты в ней менее ярко выражены, чем в 40—50-е гг., что связано со сложными процессами социально-экономического развития страны.
