Следует сказать, что в годы, последовавшие за бурным периодом революционного авангарда, архитектурная профессия своего лица не потеряла.
Вслед за сравнительно благополучными для профессии десятилетиями «сталинского ампира» наступили крайне тяжелые времена типового панельного домостроения.
Под лозунгом «борьбы с излишествами» из архитектуры были изгнаны не только украшения, детали, но и вообще возможность и право создавать уникальные сооружения.
В идеале каждое творение архитектуры должно обладать своим неповторимым лицом. В 1970-х годах в СССР индивидуальные дома создавались лишь в исключительных случаях.
Только тогда разрешалось применять действительно качественные материалы (кирпич, например), вводить в проект некие ограниченные элементы выразительности, скульптурные или декоративные вставки. Создать при таких условиях что-либо интересное, звучное было очень и очень непросто.
Но творческий порыв архитекторов, лишенных возможности нормальной самореализации, нашел оригинальный выход. Архитекторы следующего десятилетия, в 1980-х годах, создали так называемую «бумажную» архитектуру. Она была вся сплошь нарисованной и даже не претендовала на реализацию в натуре.
В сущности, ее нельзя было реализовать. Но это не значит, что рисованная, т. е. материально не осуществленная, архитектура никак не повлияла на развитие архитектуры реальной. «Бумажная» архитектура толкала вперед архитектурную мысль, которая затем реализовывалась в иных, более земных и реальных объектах и формах — в других странах мира, а позднее, и в постсоветской России.
Если сравнивать рисунки архитекторов XX века с наследием предыдущих эпох, то можно сделать интересные наблюдения. Вплоть до эпохи модерна рисунок любого из мастеров следует классическому канону, продолжая в той или иной степени традиции, заложенные еще в эпоху Ренессанса.
Рисунки более поздние такого единства в следовании традициям уже не демонстрируют. Чем можно объяснить такой феномен? Развивающаяся цивилизация меняет характер человеческой деятельности, причем по всем направлениям. Путь, по которому идет человеческое общество, это разделение труда по принципу все более и более узкой специализации.
Происходит дробление в профессиях, даже там, где еще недавно это казалось невозможным и бессмысленным (в сельском хозяйстве, например). Архитектура и тут не является исключением. Во-первых, в совершенно отдельную отрасль выделилось строительство, став настоящей и мощной индустрией.
Архитектурное проектирование не может быть оторвано от строительного процесса, который по всем правилам начинается, когда процесс проектирования закончен или близится к концу. Затем, даже в процессе строительства, авторский надзор необходим, и это пока что никто не оспаривает. Но архитектор по-гречески значит «главный строитель».
В современном мире архитектор достаточно редко сам руководит строительством, причем в этом случае он, как правило, лично уже не в состоянии трудиться над проектом. Сказывается процесс специализации деятельности — один человек в современных условиях уже не может, физически не успевает делать все сам — в этом случае он неизбежно проиграет конкурентам, у которых ту же работу выполняют десятки квалифицированных специалистов.
В самом архитектурном проектировании также давно наметилось и развивается дробление по специализациям. Есть идеологи, формирующие общий замысел, как правило, они и руководят проектом, есть, специалисты по выпуску рабочей документации, и т. д., не говоря уже про сметчиков, смежников инженерных специальностей и др., перечислять которых необходимости нет.
Значит, рисунки великих, которые приведены в этом разделе, отличаются еще и тем, какое ролевое участие принимали они в проектировании объектов. Одни, такие как Лансере и Фомин, будучи органично связаны еще с XIX веком, стремились продолжать традиции профессии так, как это было принято в классический период.
Конструктивисты, как правило, рисовали хорошо, но проблема сохранения традиций их не волновала, традиции их только сковывали. Это было не так страшно потому, что они еще успели получить хорошее образование у педагогов, по большей части воспитанных в старой традиции.
К середине XX века инерция традиции стала заметно ослабевать. Если одни из архитектурных новаторов, революционеров формы и образа как Корбюзье, рисовали очень неплохо, то другие, складывается ощущение, уже переносили свои идеи на лист не без некоторых усилий. Правда, если идеи хороши, а воплощение достойное, то, казалось бы, кому какое дело? Но дело в том, что процесс продолжает развиваться.
В дальнейшем дроблении профессии возможны варианты, когда во главе процесса окажутся менеджеры, управляющие, не только не рисующие, но и не обладающие архитектурным мышлением. Кстати, за последние годы в нашей стране таких примеров накопилось не так уж мало.
К счастью, этот вопиющий нонсенс еще не стал общим правилом, поскольку последствия таких подмен всегда имеют катастрофический характер, губительный для среды обитания человека.
