Во второй половине столетия азиатский континент обогнал другие части света по темпам урбанизации. Между 1955 и 1990 гг. его городское население утроилось. Демографические процессы были особенно энергичными в Индии и Китае. Но Китай стал и самой впечатляющей частью «азиатского экономического чуда», породившего мощное развертывание строительной деятельности. Шанхай показал пример динамичной строительной активности, превзошедшей темпы строительства во всех городах мира. Среди стран Юго-Восточной Азии выдвинулось поколение «молодых тигров». Среди них Южная Корея, достигшая самого высокого в мире темпа роста благосостояния на душу населения; энергичное развитие экономики продемонстрировали Гонконг, Сингапур и Тайвань; к их темпам были близки Япония, Индонезия, Малайзия и Таиланд.
Процветание «молодых тигров» не было устойчивым, что обнаружил кризис второй половины девяностых, не только ударивший по ним, но и эхом раскатившийся по всему миру. Конец века стал временем, благоприятным для Китая, в 1999 г. его суверенитет распространился и на Гонконг (ныне Сянган). Но при всех потрясениях, в сфере архитектурно-строительной деятельности и градостроительства последние десятилетия века стали для Азии временем мощных сдвигов— не только количественных, но и качественных. Происходило развитие высоких технологий, влияние которых ощутило и строительство. Вместе с тем усилился процесс глобализации методов архитектурной деятельности, оттесняя традиционализм и тенденции национальной идентификации. Панисламизм, отступая в Юго-Восточной Азии, впрочем, стал даже более жестко подчинять своему влиянию архитектуру арабских стран и Пакистана. Но преобладали плодотворные поиски синтеза национальных культур и интернациональных тенденций, поощряемых техническим прогрессом и развитием международных связей. Число западноевропейских и американских архитекторов, работающих в Азии, особенно в Китае, сильно увеличилось, а их убежденность в просветительской важности внедрения западных ценностей сменилась стремлением органично ввести создаваемые ими структуры в местный контекст. Конец столетия оставил память о себе во многих азиатских городах престижными сооружениями — их появление должно было заявить о наступлении «века Азии». Стали популярны супернебоскребы (по меньшей мере два из них превзошли высотные рекорды американского строительства).
Огромность и разнохарактерность материала, равно как и все еще недостаточная количественно информация, неравномерно поступающая из различных частей громадного континента, затрудняют создание в должной мере систематизированного обзора развертывающихся здесь архитектурных тенденций.
Но приводимый ниже материал позволяет представить общий характер части мирового архитектурного процесса, за которой стоят величайшие потенциальные возможности.
Оплотом исламского традиционализма в архитектуре девяностых, центром развития и распространения его идеологии осталась Саудовская Аравия, где это направление получает поддержку официальных структур и опирается на возможности одной из наиболее сильных экономически нефтедобывающих стран.
С восьмидесятых годов там работал ученик и последователь Хасана Фатхи, египтянин Абдель Вахед Эль-Вакиль (род. 1943). Целостность пластики народных построек из кирпича-сырца он, следуя за учителем, положил в основу монументального стиля, соединяя лаконичность обобщенных масс с уравновешенностью канонических схем. В Новой Джидде, лежащей севернее порта Джидда,
Саудовская Аравия, он создал комплекс дворца и мечети Аль-Сулейман (1979), придерживаясь строгой, даже жесткой геометризации форм. Дворец с его рас- пластанностью стал интерпретацией традиционных жилищ Джидды, где общественная, полуприватная и приватная зоны разделяются по вертикали между этажами. Во дворце зоны объединены внутренними двориками и расположены последовательно по горизонтали. Использование обожженного кирпича придало очертаниям жесткость, необычную для Эль-Вакиля.
