Первая мировая война была временем, когда завершилось формирование Швеции как промышленной страны. Нейтралитет давал возможность шведской буржуазии торговать с обеими воюющими империалистическими группировками. Благодаря этому, несмотря на позднее начало индустриального развития, Швеция в 20-е годы вышла в число ведущих стран по таким отраслям промышленности, как машиностроение, производство целлюлозы и бумаги и т. д.
Острый недостаток минерального топлива и высокий уровень электрификации, основанный на использовании гидроресурсов, определили рассредоточенный характер размещения шведской промышленности. Предприятия не группировались вокруг источников снабжения топливом, а размещались в мелких промышленных центрах; преобладали в стране мелкие и средние города (к 1920 г. население только трех городов Швеции — Стокгольма, Гётеборга и Мальмё — превысило 100 тыс. человек).
Влияние Великой Октябрьской социалистической революции и экономический кризис начала 20-х годов стимулировали подъем рабочего движения в Швеции. Шведская буржуазия в борьбе с активными силами рабочего движения широко использовала демагогические лозунги социал-реформизма. Теория социал-реформизма в значительной мере определила политику в жилищном вопросе и планировке городов.
Непрерывность развития строительства в нейтральной Швеции было причиной того, что здесь и после 1918 г. развивались архитектурные течения предвоенных лет. Неуверенность буржуазии и интеллигенции в настоящем, боязнь будущего в обстановке острых классовых столкновений начала 20-х годов стимулировали ретроспективные тенденции «национального романтизма». В эти годы достраивалось крупнейшее произведение ведущего мастера течения Р. Эстберга — ратуша в Стокгольме (см. ВИА, т. 10). Для романтизма начала 20-х годов характерно здание церкви Хёгалид (Стокгольм, 1916—1923, арх. И. Тенгбом), которое венчает вершину скалистого холма. В композиции постройки повторена схема средневекового собора в Висбю (о. Готланд). Однако влияние экспрессионизма привело к утрированной напряженности контрастов, диспропорциям, нервному динамизму силуэта.
Протест против капризной произвольности и декоративности архитектурной романтики выразился в обращении к классицизму, подкупавшему ясностью логики формальной системы. Реакцией против декоративности было и стремление к упрощению, геометризации архитектурных форм.
Программным для шведского неоклассицизма конца 20-х годов было здание городской библиотеки в Стокгольме, которое построил в 1927 г. арх. Г. Асплунд (1885— 1940). Сооружение строго симметрично. Круглый зал выдачи с трех сторон охвачен блоками читальных залов; его цилиндрический объем поднят над окружающими корпусами (чтобы оправдать огромную высоту зала, вокруг его стен устроено трехъярусное книгохранилище). Редкие скупые окна прорезаны в гладких поверхностях неоштукатуренных кирпичных стен. Противопоставление элементарных геометрических объемов — призмы и цилиндра — главная композиционная тема,- и ничто не отвлекает от ее восприятия.
Однако логичность построения формы в пределах традиционных схем сама по себе не способствовала решению острых проблем, выдвигавшихся жизнью. Все большее внимание стал привлекать радикальный рационализм Баухауза, Ле Корбюзье. Новые тенденции ранее всего получили реализацию в индустриальных сооружениях и муниципальных жилых домах, на строительство которых отпускались ограниченные средства.
Так, уже в 1925 г. О. Алмквист построил здание электростанции в Хаммарфорсе, лаконичные объемы которого — результат поиска прямого ответа на функциональную задачу. В промышленном строительстве начала складываться строгая дисциплина целесообразных решений, ставшая характерной для всей шведской архитектуры.
Одним из первых в Швеции примкнул к рационализму С. Маркелиус (1889—1972). Влиянием Ле Корбюзье отмечен его собственный дом в Стокгольме (1928). Годом позже, следуя идеям Баухауза, он создал жилой комплекс кооператива ХСБ (Стокгольм).
В конце 20-х годов рационализм получил распространение и в области дизайна среди художников и мастеров, объединенных обществом «Свенска Слейдфоренин- ген». Общество стало центром пропаганды идей, идущих от немецкого Баухауза. Принципиальное значение для развития шведской архитектуры имела выставка прикладного искусства, организованная обществом в Стокгольме (1930). Г. Асплунд построил серию павильонов, несколько поверхностная, но броская новизна которых была вдохновлена идеями Ле Корбюзье. Их легкость, лаконизм и необычность произвели огромное впечатление. Но главную роль сыграла часть выставки, посвященная жилищному строительству, где наглядно демонстрировались возможности рационалистической архитектуры. Здесь были показаны убедительные образцы планировки и целесообразного оборудования компактных квартир. В связи с выставкой Асплунд опубликовал градостроительную программу, критикуя недостатки периметральной застройки с улицами-коридорами и дворами-колодцами. Молодые архитекторы сгруппировались вокруг Асплунда, его яркая индивидуальность заняла центральное место в шведской архитектуре. Коллективный манифест «Принять реальность» был выдвинут как теоретическая платформа «шведской версии» рационалистического направления.
Социал-демократы, пришедшие к власти, восприняли социологические аспекты теории рационалистов и привлекли их к осуществлению своих реформистских программ в области муниципального строительства. Прокламировавшаяся простота и широкое применение стандарта, казалось, открывали путь к повышению рентабельности строительства. Получив поддержку муниципальных властей, правительства и промышленно-финансовых кругов, рационализм утвердился в Швеции быстро и повсеместно.
Сильной стороной шведского рационализма с первых шагов было стремление к комплексным решениям, созданию целостной пространственной среды. Его идеи неизменно связывались с градостроительными замыслами (впрочем, в 30-е годы они еще не выходили за пределы организации от дельных фрагментов города). Экономические трудности начала 30-х годов стимулировали развитие трезвой утилитарности решений.
В более поздних, функционалистических постройках, таких, как новый корпус здания суда в Гётеборге (арх. Г. Асплунд, 1937), подход к архитектуре стал менее утилитарным. Средствами рационалистической архитектуры здесь достигнута высокая степень художественной выразительности. В композиции выявлены легкость и изящество современных конструкций, причем основное внимание в решении художественных проблем уделено интерьерам, объединенным в цельную пространственную систему. Значительно расширился выбор отделочных материалов, в композиции активно звучат контрасты их цвета и фактуры. В частности, широкое применение получило дерево. Общий строй форм отмечен холодноватой утонченностью, заменившей грубоватую откровенность рационализма построек начала 30-х годов. Характерное для шведской архитектуры внимание к взаимосвязи здания и окружающей среды проявилось в том, как бережно ввел Г. Асплунд свою постройку в классицистический ансамбль, стремясь достичь гармонии не стилизацией, а подчинением ритма строгих вертикальных членений своей постройки ордерной композиции старого корпуса и сохранением единства масштаба.
