Во время первой мировой войны в экономической и культурной жизни Аргентины произошли существенные изменения. В 1916 г. у власти становятся радикалы — представители крупной аргентинской буржуазии. Их заинтересованность во внутреннем рынке и развитии национальной промышленности, необходимых для экономической независимости страны, определили политику государства.
В этот период была сделана попытка ограничить ввоз товаров в страну, освободиться от контроля иностранного капитала над ведущими отраслями аргентинской экономики и создать свою промышленность. В области культуры стремление к независимости выражалось в обращении к испанской культуре и местному фольклору, которые рассматривались как национальные. Однако это не было прогрессивным течением, оно не имело плодотворных основ и не дало положительных результатов.
В 20-е годы, когда европейская архитектура переживала один из наиболее ярких этапов своего развития, архитектура Аргентины в основном еще оставалась в плену прошлого — несколько модернизированного классицизма и барокко. Градостроительные работы в этот период ограничивались внешним благоустройством столицы, озеленением улиц и набережных, разбивкой новых бульваров и парков. Лишь некоторые работы носили более радикальный характер, в частности в Буэнос-Айресе были созданы новые площади для разгрузки транспортных потоков, продолжалось строительство объездной магистрали Пасс, прокладывались новые линии метрополитена.
К началу 30-х годов в аргентинской архитектуре получают распространение рационалистические тенденции, как следствие влияния архитектуры Европы, в особенности Баухауза и венской школы. В первых постройках это влияние -проявилось чисто внешне, у рационализма были переняты лишь формальные черты — строгий геометрический объем, гладкие плоскости, простота внешнего облика.
В эти же годы на фоне общего увлечения «стандартом мировой архитектуры» были сделаны попытки найти самостоятельные пути развития аргентинской архитектуры в пределах нового направления. Большое значение имело создание журнала «Нуэстра Архитектура», который начал выходить в Буэнос-Айресе в 1929 г. На его страницах широко обсуждалась проблема национального своеобразия, особенно сложная ( и противоречивая для Аргентины — страны, где смешались многие расы, почти исчезло коренное индейское население, а в культуре долгое время господствовало европейское влияние.
Природные условия Аргентины, имеющей несколько климатических зон, предопределили неравномерность размещения городов и населения на ее территории. Из 19,5 млн. человек населения Аргентины около 5 млн. живет в Буэнос-Айресе и его провинции. Перенаселение столицы и недостаточная развитость других городов стали характерной особенностью страны.
В конце первой четверти XX в. наблюдается рост городов в связи с развитием национальной промышленности, расширением административной и коммерческой деятельности. Этот процесс осложнился двумя острыми национальными проблемами — земельной и жилищной. Основу аргентинской экономики составляет сельское хозяйство, но его развитие сковывалось наличием крупного землевладения (латифундий) и полуфеодальными производственными отношениями. Эти условия привели к низкому уровню сельского хозяйства и, как следствие, к миграции крестьянства в города и промышленные центры. Недостаток жилого фонда в городах привел к возникновению трущобных районов, нарушению минимальных санитарных и гигиенических норм.
Самодельное бесконтрольное строительство жилищ вызывало хаотическое расширение городской территории.
Города Аргентины, как и большинство испано-американских городов, сохраняют прямоугольную планировку с мелкими кварталами, разделенными узкими улицами. Эта традиционная система, оставшаяся от колониального периода, вступила в XX в. в противоречие с развитием городского транспорта. Реконструкция городских центров, дифференциация уличной сети, строительство жилищ становятся неотложными задачами для большинства аргентинских городов, и особенно Буэнос- Айреса.
Буэнос-Айрес является не только политико-административным и коммерческим центром Аргентины, крупнейшим портом Южной Америки, важным железнодорожным узлом, но и средоточием промышленности страны. Все противоречия и проблемы, которые стоят перед ней, прежде всего находят отражение в этом огромном городе. Прямые улицы центра с многоэтажными благоустроенными зданиями, яркие огни реклам магазинов и фирм, роскошные бульвары и парки расположены рядом с кварталами трущоб и лачуг из фанеры и железа. Портовые сооружения и доки, холодильники и консервные заводы, элеваторы, склады, образующие «коммерческий хаос» районов Бока и Барракас, окружают город с трех сторон. Промышленная зона и порт отделяют его от океана.
В начале 1940-х годов была сделана попытка направить рост городов в русло планомерного развития. На основе изучения статистических материалов, исследований темпа роста города и прогноза развития его экономики были составлены проекты расширения и реконструкции Буэнос-Айреса. Все проекты переустройства города выдвигали задачу дать доступ воздуху, солнцу, зелени. Строительство предусматривалось на свободных территориях. Большинство из этих проектов осталось неосуществленным, но объездная магистраль Генераль Пас, охватывающая город с трех сторон, была завершена в этот период. Она способствовала упорядочению городского движения, вдоль новой артерии в 1950-х годах началось строительство жилых комплексов.
Для формирования рационалистического направления новой архитектуры имела значение строительная практика Аргентины, которая получила развитие с середины 1930-х годов. Первые значительные постройки нового направления относятся к 1935 г. Архитектор X. Калнай построил несколько жилых домов в Буэнос-Айресе и среди них — дом «Арройо».
Основой композиции этого здания башенного типа принят функциональный элемент— балконы, расположенные по скругленной поверхности фасада. Их спокойный ритм создает пластическую выразительность и мягкую игру светотени, подчеркивая форму здания. Однако современный внешний вид жилого дома еще не соответствовал его планировочному построению, которое мало отличалось от доходных домов начала XX в.
В том же году в Буэнос-Айресе архитекторами Санчесом, Лагосом и Де ла Toppe был построен первый небоскреб — жилой дом «Каванаг». В мировой практике тех лет это было самое высокое здание—110 м, в котором вместо металлических конструкций был применен железобетонный каркас. Форма здания, его силуэт согласованы с окружающей средой. Дом расположен на площади Сан-Мартин, вблизи реки Ла-Плата и парка Ретиро на вершине холма. Требования городского строительного устава в отношении этажности зданий определили его уступчатую форму.
Каждый уступ использован для создания небольшого сада, с которого открывается вид на город. Выразительность объемного построения подчеркивают вертикальные членения фасада, соответствующие внутреннему разделению на квартиры. В каждом вертикальном отсеке размещается одна квартира, благодаря чему достигается полная изоляция помещений, расположенных на одном этаже. Квартиры отличаются удобной планировкой, имеют большие подсобные помещения, комфортабельное оборудование, снабжены установками кондиционирования воздуха. Архитектурное и конструктивное решение позволяют отнести это сооружение к лучшим произведениям данного периода.
Многие аргентинские архитекторы не просто приняли стилистические формы новой архитектуры. Используя принципы европейской функциональной архитектуры, они дали свое понимание художественно-эстетических задач с учетом местных условий и традиций страны в соответствии с собственной индивидуальной манерой. Интересны работы арх. Владимиро Акосты; значительны не только его практическая деятельность, но и теоретические труды, посвященные исследованию проблемы народного жилища.
Акоста отмечает, что простой объем, большие окна и гладкие стены не соответствуют климатическому режиму страны — это только ассимиляция форм европейской архитектуры. Он составил схемы инсоляции и разработал систему выносных горизонтальных и вертикальных плит, которые располагаются на определенном расстоянии от здания со стороны, требующей наибольшей солнцезащиты. Тень от железобетонной рамы предохраняет комнаты от перегрева в летние дневные часы, а зимой, когда солнце стоит ниже, горизонтальная плита не заслоняет доступ солнечных лучей в комнаты. Эта конструкция создает живописную пространственную структуру, которая соответствует свободно построенному плану дома.
Впервые Акоста осуществил свои идеи при строительстве виллы Стерн в 1939 г. Соединяя различные материалы — кирпич и местный камень с армированным бетоном навесных плит и столбов, — он добивается интересных решений, как, например, в вилле Фальда.
Акоста развивает ту же тему применительно к многоэтажному зданию в городских условиях. Сложная объемно-пространственная композиция жилого дома «Палермо» в Буэнос-Айресе помогает создавать солнцезащиту для жилых комнат. Акоста внес в аргентинскую архитектуру новое понимание чувства пространства, соответствия функции и формы, которые определили его творческую манеру.
К началу 40-х годов архитектура Аргентины находилась в состоянии творческого застоя. Увлечение внешними формами новой архитектуры практически привело к отказу от особенностей испано-американской культуры. Не имея необходимой теоретической базы, многие архитекторы отошли от решения социальных проблем и рациональных поисков в архитектуре и вернулись к старым формам романтизма и местного фольклора. Отмечая это, аргентинский журнал «Техне» писал, что необходимо найти путь к созданию действительно аргентинской архитектуры, но не обращением к колониальному зодчеству, а исходя из интернационального характера архитектуры, который «позволил бы признать необходимость надстройки, корнями уходящей в региональные потребности».
Признавая, что традиции прогрессивны только до тех пор, пока они развиваются и помогают движению вперед, некоторые архитекторы обратились к поискам современной архитектуры, приняв в качестве соответствующей времени концепции новое отношение к пространству, целесообразное применение новых материалов и техники, учет местных особенностей и народных традиций.
В этих условиях большое значение для развития национальной архитектуры Аргентины имела работа архитекторов X. Ф. Хардой и X. Курчана (1941— 1943), — жилой дом на улице Виррей дель Пино в Буэнос-Айресе. Дом поднят на столбы. Как средство пластической выразительности, использованы солнцерезы — тема, разработанная Ле Корбюзье и нашедшая широкое применение в странах Латинской Америки. Однако это не было механическим перенесением уже использованных приемов — Хардой и Курчан дали иную интерпретацию солнцезащитных устройств, расположив ребра в вертикальной плоскости. В свободную структуру плана дома включен расположенный на участке эвкалипт, пересекающий лоджии на высоту нескольких этажей. Это здание имело принципиальное значение для развития аргентинской архитектуры и во многом содействовало пересмотру взглядов на архитектурный образ сооружения и характер внутреннего пространства.
Интерес представляет загородный дом в Мар-дель-Плата, построенный арх. Амансио Вильямсом в 1945—1947 гг.. В этой работе выразились основные творческие принципы Вильямса — связь между формой и конструкцией, между архитектурой и природным окружением. Структура дома напоминает конструкцию моста с опорами на двух берегах протекающего под ним ручья. Арка моста служит основанием для лестниц, ведущих в галерею- гостиную, сплошное горизонтальное остекление которой объединяет внутреннее и наружное пространство. Оригинальное конструктивное построение, строгая изысканность интерьера, совершенство деталей создают цельность художественного образа.
Заметное влияние на архитектуру Аргентины оказал Ле Корбюзье. Цикл лекций, прочитанный им в университете Буэнос-Айреса в 1929 г., предложенный им проект реконструкции столицы и особенно вилла, построенная им для доктора Куруше в 1949—1954 гг. в Ла-Плате, способствовали распространению его идей.
