Художническое в девяностые годы стало выходить на первый план и в том международном направлении, которое еще определяется как деконструктивизм. Его рассудочные аспекты, переносившие в архитектуру структурно-лингвистические понятия, исчерпали себя как источник парадоксов, увлекавших в восьмидесятые, и не оказались продуктивными для развития реального формообразования (на что возлагались преувеличенные надежды). Интеллектуализм стал подменяться художническими интуитивными имитациями. Присутствие Френка Гери в числе участников первой выставки деконструктивистов в нью-йоркском Музее современного искусства в этом отношении оказалось пророческим.
Наибольшую творческую активность среди участников этой выставки (не считая Генри) в конце века развила австрийская группа «КООП Химмельблау». Рассудочные соображения в их работе отошли на задний план, они стали развивать эксперименты с формой, в которых преобладало экспрессивное начало. Первым по-настоящему крупным сооружением в тридцатилетней практике группы был киноцентр фирмы UFA, Дрезден, Германия (1996-1998). Здание построено в системе центра города, реконструированного после разрушений второй мировой войны в 1960-1970-е гг., и образует нарочито резкий контраст с его регулярной организацией и тяготеющей к монументальности застройкой.
Пятиэтажный массив киноцентра объединяет 8 кинозалов различной величины, общей вместимостью 2600 мест. Угловатая зрительно неуравновешенная масса кажется выброшенным на сушу накренившимся корпусом старого корабля. Часть объема замкнута в кристаллических гранях стеклянной оболочки, за ней располагается фойе, остальная часть сформирована бетонными панелями на металлическом каркасе. На одной из сторон наслоение нарочито угловатых плоскостей, закрепленных на относе от основного массива, служит фоном рекламной информации. В высоком пространстве фойе с угловатыми переплетениями лестниц открываются неожиданные головокружительные перспективы. Характер форм этого дрезденского монстра по замыслу должен внести жизнь в монотонную среду, чему вряд ли способствуют полный разрыв с окружением и угрюмая мрачность гиганта (в последней есть ассоциации с фильмами немецких экспрессионистов двадцатых годов).
Если в восьмидесятые деконструктивизм возник на пересечении профессиональной мысли архитекторов с философским методом деконструкции, то в девяностые подобное пересечение наметилось со специфическим методом компьютерного моделирования. Эксперимент — его результаты еще требуют осмысления — осуществил голландский архитектор Бен ван Беркель (род.1957), виртуоз проектирования с использованием компьютеров. Им построен в Нидерландах «Мёбиус хаус» (1993-1997).
Прагматической задачей было получить как можно больше полезной площади, как можно меньше изымая из природного окружения. Источником пространственной концепции послужила непрерывная полоса, сформированная по принципу ленты Мёбиуса и овеществленная в железобетонной плите. Целое образовано неожиданным сочетанием материалов — стеклянных панелей, служащих облицовкой железобетонных плоскостей фасада, бетона как материала для мебели и пр. Намерение архитектора не ограничивалось превращением математической формулы ленты Мёбиуса в материальную конструкцию. Он стремился «концептуализировать или тематизировать» ее в системе элементов, образующих среду, включая свет, а главное, связать с ней путь человека сквозь пространство дома. Дом должен стать выражением идеи непрерывности суточного цикла человеческой жизни.
Осознанно или нет, ван Беркель заложил здесь начало технократической утопии постиндустриальной эпохи, в которой компьютер генерирует не только окружение человека, но и распорядок его жизни, в перспективе — и общественные взаимосвязи. Объект небольшой и не открывающий своих закономерностей визуальному восприятию, за своей видимой неуклюжестью таит принципиально новые перспективы развития формообразования.
Учившийся у Захи Хадид, ван Беркель уже воспринимает ее, как и других пионеров деконструктивизма, людьми уходящего поколения, в чьей деятельности теория оставалась только образом теории. Он утверждает: «Нельзя работать с эмблемой теории или репрезентацией манифеста. Если вы думаете о Бернаре Чуми, Реме Кулхаасе и Питере Эйзенмаие, то их работы были лишь декорацией их собственных антиархитектурных концепций»19. Перспективу он видит в проектировании с компьютером, своего рода гибриде живого и порожденного техникой интеллекта, способного вызывать больше образов, чем ранее архитектор. В этом, как ему представляется, и следует искать выход к новому типу художественного, которое не может перерождаться в академизм.
Упомянем и еще одного представителя поколения «после деконструктивизма-, тоже голландца, Эрика ван Эгераата (род. 1956). Он заявил о себе, осуществив реконструкцию здания в центре Будапешта, Венгрия, для интернациональной банковской группы ING (1995). Неоклассическая белая постройка строго отреставрирована, но в очертания кровли вписаны еще два этажа, не воспринимаемые с прилегающих улиц. Ядром их стал «кит» — форма органических очертаний, стеклянная оболочка которой, возвышаясь над сердцевиной здания, вошла в панораму центра Будапешта. В ней устроен зал правления. Она словно плывет в стеклянных поверхностях кровли, провисая в пространство верхних этажей и как бы раздвигая их ортогональную структуру. С ее текучими очертаниями контрастирует машинерия лифта, открыто введенная в ее объем.
«Кит» с необходимым тактом вписан в историческое здание; он нигде не воспринимается визуально вместе с классическими формами, но имеет с ними нечто общее. Он также сформирован по законам эстетики, законам искусства — другого, созданного другим временем, но сохранившего эстетическую конструктивность и контакт с человеческим восприятием. Отношения старого и нового в этом случае приняли иной характер, чем привычное согласование характеристик того, что визуально воспринимается совместно. Ван Эгераат, разрабатывая концепцию и создавая проект, действовал как художник, опирающийся на воображение и интуицию, стремясь формировать реальность, а не создавать воплощение рассудочно выстроенных теорий. Однако это художник уже нового типа, в его творческий процесс органично вошел компьютер, расширяющий возможности пространственного воображения. Компьютер помогает выстроить не только формы сложных очертаний, но и отношения в системе, проверить комплексные решения в моделях виртуальной реальности, включающих развертывание функциональных процессов.
Бен ван Беркель и Эрик ван Эгераат представляют вклад Нидерландов в архитектуру рубежа тысячелетий. Малая европейская страна стала одним из очагов неортодоксальных идей в архитектуре, поддерживая эксперименты собственной молодежи и приглашая к себе архитекторов-экспериментаторов из других стран. Она возвращает себе ту роль в формировании международных направлений развития архитектуры, какую играла в начале 1920-х гг.
