Архитектуре шестидесятых. развернувшей широкий поиск возможностей, основанных на синтезе интернационального и национального, восточной и за* парной культур, обозначился и новый поворот проблемы, выдвинутый проекта* ровщикаин’Традиционалистами Они полагали, что в поисках общности, куда должны войти национальные архитектуры, следует исходить не из рожденного на Западе понятия -интернационального*, а руководствоваться признаками •исламской архитектурной идентичности*. В качестве цели стал выступать выс* шмй порядок, объединяющий мусульманский мир и базирующийся прежде всего на положениях религии, тогда как иные факторы могут игнорироваться. Трудность — а быть может, и невозможность — реализации такой программы определяется разнообразием культур и географическо-климатических ситуаций мусульманских стран, как и богатой историей, через которую прошел ислам, множественностью форм, которые принимала его архитектура. Поставленная проблема не получила практического разрешения и за пределами 1960-1970-х гг.
Особым путем шло развитие архитектуры Китайской Народной республики. После революции 1949 г. почти тридцать лет она была практически изъята из мирового архитектурного процесса. Если следовать периодизации, которую предложил китайский историк архитектуры Дзу Денонг, 1950-1964 гг. были •периодом строительства национальной экономики*. 1965-1979 — -периодом .ультралевых* тенденций мысли и постепенного уменьшения их влияния»67.
В первом из этих периодов культурное самоопределение искалось на пути между советским влиянием, собственным представлением о модернизации и противоречивым многообразием национального культурного наследия. Второй период определялся герметичной самоизоляцией в области культуры. При этом, как констатирует Дзу Денонг. китайские архитекторы работали в более жестких и стесненных условиях, чем где-либо в мире68.
Тем не менее и за тридцать лет изоляции китайские архитекторы в условиях наиболее населенной страны мира, преодолевая ограничения развивающейся экономит и давление сковывающей их инициативу бюрократии, смогли не только развернуть массовое строительство и на его фоне создать ряд монументальных пред- стаеителыых зданий но и подготовить основы беспрецедентного развития архитектурно-строительной деятельности в двух последних десятилетиях XX века.
Во время осуществления Первого пятилетнего плана развития национальной экономит (1953-1957), когда уже действовала ее плановая система, прежде всего, с помощью Советского Союза, осуществлялось строительство тяжелой лромьхипенности. Китай не имел опыта и собственных норм промышленного строительства, вынужденно заимствуя советские стандарты, не всегда соответствовавшие специфическим условиям Китая. Переносились на китайскую почву и методы стандартизации жилищного строительства, приемы планировочной организации его комплексов. Широкое использование типовых проектов в какой-то мере компенсировало острый недостаток проектировщиков. Внедрение советской профессиональной культуры в китайскую архитектуру было доведено до беспрецедентного масштаба. Обращались и к советской архитектурной теории того времени, переводы которой — по свидетельству Дзу Денонга — былитруднопонимаемы, а двусмысленность текстов требовала длительных обсуждений. Особенно труден для восприятия оказался лозунг: «Социалистическое содержание, национальная форма»69.
Идеологом китайской архитектуры того времени стал Лян Сичен, получивший образование в США и консультировавший проектирование комплекса ООН в Нью-Йорке. Он доказывал, что любые современные здания могут быть созданы в традиционных формах китайской архитектуры и подчинены ее грамматике (любопытно предвосхищение им идей архитектурной семиотики). В 1955 г.
Китая достигли отголоски критики Хрущевым «марша колоннад». Откликаясь на них, Лян Сичена подвергли жесткому осуждению. Но после слов Мао Цзэдуна:
«Пусть расцветают 100 цветов и состязаются 100 школ мысли» — появились различные точки зрения (что ранее было невообразимо), в том числе — и защищающие путь возрождения традиций.
Чтобы отметить десятилетие КНР, правительство решило осуществить программу строительства, включавшую 10 «главных зданий» в Пекине. В число их вошел Большой народный дворец (1958-1959, архитекторы Чжао Донгри и Чжан Бо), протянувшийся на 336 м вдоль западной стороны Тяньаньмэнь — главной площади китайской столицы. Симметричное здание расчленено на три главных объема, соединенных крыльями. Гигантские колоннады с колоннами почти классических очертаний, но с деталями, указывающими на национальную принадлежность, определили главную архитектурную тему сооружения. Центральный объем занят залом на 10 тыс. мест, с амфитеатром и двумя ярусами глубоких балконов.
Другое «главное здание- — Пекинский железнодорожный вокзал (архитекторы Янг Тиигбао и Мен Денг’ао). Для перекрытия его внутренних пространств использованы большепролетные железобетонные оболочки, на фасаде сочетаются высокая колоннада выдбляощая центральныи портал. и фланкирующие колоннаду башни с традиционными двухкарнизными кровлями. Дворец культуры наций (1958-1959. архитекторы Чжан Бо и др) получил центр, форма которого соответствует китайскому символу горы. — тринадцатиэтажную башню с двухкарнизной кровлей из глазурованной зеленой черепицы. Такие же кровли отмечают внутренние углы курдонера 10 главных зданий- были восприняты как стереотип, повторить который стремились в столицах всех регионов. Компромиссной архитектурой этих официальных монументов был отмечен конец короткого начального этапа развития архитектуры КНР В перипетиях идеологических кампаний и последовавшей в 1966-1969 гг. «великой пролетарской культурной революции» многие архитекторы были отнесены к числу правых Активная творческая деятельность в архитектуре замерла до наступления периода реформ и открытости.
Годы от начала шестидесятых до середины семидесятых стали для архитектуры временем утраты общих ориентиров. Кризис в сфере целеполагамия при количественном и качественном росте возможностей реализации был наиболее общим явлением в пестроте обшей картины. Сложность ее усиливалась несинхронноетъю развития в разных регионах и странах. Идеологизация архитектуры. произошедшая вследствие противостояния различных политических систем, обостряла ситуацию В профессии созревала психологическая потребность в неких объединяющих началах, которые могли бы вернуть ко временам «больших стилей», возродив престиж и общественную значимость профессии. Архитекторы, казалось, осознали несостоятельность утопических претензий на улучшение общества «хорошей архитектурой». Лозунг Ле Корбюзье «Архитектура или революция*» вспоминали уже с ухмылкой Скоротечной оказалась и жизнь утопических лозунгов, вспыхивавших во время молодежных волнений конца шестидесятых Повзрослели и стали добропорядочными налогоплательщиками члены коммун хиппи. Угроза ядерного вэаимо- уничтожения, казавшаяся вполне реальной еще в начале шестидесятых, превращалась в надоевшую «страшилку». хотя и в середине семидесятых не ушла за пределы возможного. Зато стала понемногу осознаваться перспектива экологической катастрофы.
8 этих исторических обстоятельствах архитектура пришла к следующему периоду своего развития, который начался с изменений, казавшихся неожиданно резкими.
