8 первой пополнив цвм процессы формирования архитектуры, юретемдовав- ш*й на «eomwBHOCV. связывались с Европой и США. в пятидесятые к числу сцик генерирующие ее идеи. прибавились Япония, Австралия и основные страны Латинское Амер*тки За их пределами -современная архитектура» оста ВА г. нм юртироваииым продуктом В шестидесятые годы в ее развитии начинают приминать участие страны Азиатского континента и Африки.
Имо»дд архитектурный модернизм появлялся а развивающихся странах как инструмент социальных изменений, урбанизации, следовавшей за промыш- леи***м развитием но часто он лишь свидетельствовал об иностранных инвестициях и проникновении иностранного бизнеса или о формировании местный *постколомиальиых- элит, получавших образование за рубежом. Офисы и аэропорты с кондиционированным воздухом в последнем случае становились символами: приобщения к мировой экономике, призванными привлекать нее с торов но прн этом они оставались как бы -импортным продуктом», которого не касались мучительные проблемы создания современной архитектуры как части национальной культуры
Столкновение старого и нового в культуре развивающихся стран было как бы повторением кризиса, связанного с индустриальным развитием, через который Европа и США проходили в XIX веке. Но там промышленная революция была явлением собственного, внутреннего развития, и на ее перипетии, требовавшие перестройки культуры, ушло столетие. К развивающимся странам XX века промышленная революция приходила извне, перестройка экономики и порождаемые ею социальные и культурные изменения совершались за время жизни одного поколения. Возникало раздвоение восприятия культурных ценностей — ис- конио-нацнанальны.х обусловленных традиционной культурой, и порождаемых культурными явлениями, связанными с новой фазой жизни нации. Эта «культурная шизофрения- с той или иной степенью остроты затрагивала и новую архи- тектуру развивающихся стран. При этом большинство населения сохраняло связь с сектором традиционной культуры, а его разрыв с сектором современным усугублялся обострявшимися контрастами бедности и богатства.
Идея, которую еще а сороковые годы начал проповедовать египтянин Хасан Фатхи — национальные крестьянские традиции должны послужить базой для нового регионализма. — не получила широкого распространения. Она слишком прочно ассоциировалась с отсталостью крестьянства и жестокой эксплуатацией сельского труда. Еще меньше симпатий вызывала идея сохранения архитектуры колониальных зданий конца XIX века (хотя в Индии, на Малайском полуострове, в Египте многие из них были построены с тонким учетом местных традиций и климата).
К началу 1960-х ею многих азиатских и африканских странах стали складываться деловые центры городов, следующие скорее модели Манхэттена или современного Лондона, чем местным традициям. Приглашенные западноевропейские и американские профессионалы использовали привычные для себя приемы.
методы и типы зданий. Воздействие иной климатической среды пытались ограничить герметизацией внутреннего пространства, оборудованного кондиционерами, и затеняющими солнцезащитными устройствами, которые для «тропической- архитектуры стали главным средством формообразования. Таковы правительственные здания — Парламент в Дакаре, Сенегал (нач. 1960-х, архитекторы Даниэль Бадани и Пьер Рю-Дорлю), Парламент в Кампале, Уганда (нач. 1960-х, Питфилд и Бодгенер); офисы — кооперативный банк западной Нигерии в Ибадане, Нигерия (Максвелл Фрай, Джейн Дрю, Денис Лесдан), Девелопмент-хауз в Найроби, Кения (1968, Ричард Хьюз); гостиницы — отель Дес Постес в Абиджане, Кот-д’Ивуар (1962, Бадани и Рю-Дорлю). Университетские комплексы повторяли англо-американскую модель кампуса (Тунис — архит. Бернар Зер- фюсс; Кумаси, Гана — Джеймс Кьюбитт; Ибадан, Нигерия — Максвелл Фрай. Джейн Дрю и Денис Лесдан; Багдад, Ирак — Вальтер Гропиус).
