Шестидесятые годы окончательно опрокинули еще одну утопическую идею, связанную с хрущевскими реформами архитектуры: неизбежность стирания особенностей национальных культур и их выражения в архитектуре. Предполагалось. что формирование новой исторической общности — советского народа — приведет к постепенной консолидации региональных архитектур, которые сольются в интернациональное целое, органически связанное с единством государственных стандартов. В интернационализации некоторые теоретики видели -коренное отличие социалистической архитектуры»,s. Однако, несмотря на унификацию в строительном комплексе, реалии культурного развития многонационального государства не принимали утопического уравнительства. Это очевидно уже при сравнении ашхабадских и вильнюсских построек. Авторы их не ставя специальной цели означить некие национальные ориентиры, создавали произведения, связанные не только с общими категориями культуры времени. -о и со специфичностью национальных и местных культур.
Во второй половине десятилетия уже начинает ставиться осознанная цель — выявить и пошеркнуть такую специфичность. Пример подобного рода — драматический театр в Махачкале (1967. архитекторы Г. В. Мовчан, В. Д. KpadkgjS никое. С X. Галаджева). План здания с овальным амфитеатром и портальной сценой по схеме обычен. Однако уже в противопоставлении глухих объемов и системы террас, лоджий и галерей ощутим диалог с местной традицией. Формы не воспроизводят какие-то прообразы, но в их тектонику и пропорциональный строй вошли ассоциации с народной архитектурой Дагестана. Фрагмент старого горского дома — широкий плоский столб с резной капителью в интерьере фойе — служит ключом к расшифровке замысла, переносящего традиционное в круг современных представлений.
Особенностью Дворца искусств в Алма-Ате (1967-1970, архит. Н. И. Рипин- ский и др.) также стал традиционализм, правда, скорее символический, чем реальный. Ядро прямоугольного в плане здания — амфитеатральный зал на 3000 мест. Тонкие ассоциации связывают монументальное сооружение с традиционной для Казахстана темой шатра. Его несут 8 гигантских пилонов, внутри которых проходят инженерные коммуникации. Металлическая ячеистая поверхность образует пластику мощного покрытия с загнутыми вверх козырьками большого выноса над торцевыми фасадами. Покрытие заходит и внутрь, образуя потолок фойе. Здесь, собственно, нет прямых отсылок к историческим формам (у казахов, в прошлом кочевников, нет монументального архитектурного наследия). Но гигантский шатер создал новый символ национальной культуры.
Более медленное развитие происходило в сфере жилищного строительства. Проблемой оставался слишком скудный набор типов жилищ, выпускаемых домостроительными комбинатами, при том, что их продукция стала определять основные объемы застройки. Первым шагом к преодолению градостроительного и технического примитивизма новых жилых комплексов была отмена ограничения высоты построек пятью этажами, не требовавшими лифта, что позволило перейти к застройке смешанной этажности. Контрастное сочетание протяженных корпусов и башен стало приемом, который использовался во всех крупных городах. Уже ко второй половине шестидесятых удалось создать несколько живописных микрорайонов с рационально расчлененным пространством там, где формы рельефа давали для этого необходимые предпосылки, — например, во Владивостоке.
Преодолеть дробность застройки прямоугольными призмами типовых домов, | как бы разбросанными на территории, стремились архитекторы, проектиро- ‘ вавшие крупный жилой район Вешняки-Владычино с населением 120 тыс. человек, лежащий на восточной окраине Москвы (1969-1973, архит. В. В. Лебедев и др ). Средством стало соединение типовых домов в протяженные корпуса криволинейной конфигурации через промежуточные вставки криволи- j нейных очертаний, что позволило создать живописно организованные дворо- вые пространства. Башенные дома собраны в группы, выделяющие основные точки пространственной структуры.
Естественным путем расширения возможных пространственных конфигураций обьемов в пределах стандарта стал переход от типовых домов к использованию стандартных секций, имевших различное число этажей, различные варианты квартир и разную форму. Такой набор уже позволял конструировать корпуса практически любой конфигурации и протяженности. В Москве этот метод впервые был применен в большом районе Иванов- ! ское на восточной периферии города (с 1973 г., архитекторы В. В. Лебедев, | П. Н. Аранович, А. С. Цивьян). Его микрорайоны застроены 9-этажными протяженными корпусами, составленными из блок-секций. Основным элементом, формирующим жилые группы, стал длинный прямой корпус, дополненный секциями, соединенными через треугольные вставки; очертания в плане напоминают хоккейную клюшку. Такие корпуса обрамляют дворы, вытянутые с севера на юг. Прием этот довольно гибко варьируется в соответствии с условиями места.
