В Москве подобный комплекс создан в престижной экологически благополучной юго-западной зоне — «Золотые ключи» между Минской улицей и рекой Раменкой (1995-1998, архит. Ю. П. Григорьев и др.). Защищенность его обеспечена не замкнутостью самой группы построек, а ограждением обширного озелененного участка, среди которого расположены 4-5-этажные дома с высокими мансардами. Корпуса их образуют широкие открытые дворы. Крупные стеклянные эркеры, перерастающие в шатровые башенки, разнообразящие силуэт, интенсивная окраска стен и кровель складываются в жизнерадостные метафоры благополучия, перекликаясь в то же время со знаками «московского» в популистском толковании.
Компактный вариант жилища высокого класса предложил архитектор М. А. Рейнберг, построивший многофункциональный дом на Малой Дворянской улице в Санкт-Петербурге (1996-1999). Дом построен островом, со всех сторон обтекаемым проездами, обособлен от окружения так же, как купчинская «крепость». В его программе — крупные квартиры от 180 до 450 кв. м, офисы, реабилитационный центр с бассейнами и сауной, женский клуб и теннисный корт. Подземный гараж имеет число мест, равное числу квартир. Окружение дома уникально разнохарактерностью: постройки стиля модерн, авангарда двадцатых и позднесталинской неоклассики. Автор не использовал конкретных отсылок, но предложил обобщенный образ архитектуры Петроградской стороны, застроенной в начале XX столетия (высокий гранитный стилобат, ритм лопаток которого намекает на ордер, спокойный светлый массив тела промежуточных этажей), введя в него и знаки моды конца века (нарушенные очертания, металл и стекло венчающих этажей и центрального акцента). Дом нового процветающего слоя соседствует с домом-коммуной конца двадцатых — воплощением отвергнутой утопии (бывший «Дом политкаторжан», 1929-1933).
Иные типы жилья с новыми социальными функциями не разрабатывались. Главные усилия были связаны с преодолением инерции строительной отрасли, ее усредняющего влияния на массовое строительство. Создавались жилые комплексы, индивидуализированные в соответствии с ситуацией и выявляющие дух места.
На юго-западной окраине Москвы, в Южном Бутове, построен жилой комплекс «Синяя птица» (1996-1998, архитекторы Н. В. Лютомский, Ю. П. Григорьев, Г. М. Терентьева), расположенный на живописном рельефе в пойме реки Битца. Основу его пространственной организации образует подковообразная в плане структура, к флангам которой примыкают крылья, террасами понижающиеся к периметру комплекса. Центральное пространство раскрывается вовне высокими проемами; одна из сторон «подковы» имеет разрывы, улучшающие инсоляцию и аэрацию системы. Ее южный фланг отмечен высотным ориентиром—домом-башней в 22 этажа. Пластичность комплекса развита многочисленными эркерами и креповками. Выполненные в монолитном железобетоне, здания облицованы красным кирпичом. Под открытым пространством внутри «подковы» — главной рекреационной зоной — устроен двухъярусный подземный гараж. Всего в комплексе 606 квартир с очень широким разнообразием планировочных схем, обладающих к тому же значительной гибкостью.
С северным флангом комплекса соседствует здание школы на 550 учащихся (1997-1999, архитекторы Н. В. Лютомский, Ю. В. Богаевская, Г. С. Сандомирская), расположенное на склоне с перепадом 8 м. Рельеф побудил отказаться от привычных ортогональных структур и создать сложное на чертеже, но ясно воспринимаемое в натуре сочетание радиальной системы и привязанных к ней прямоугольных частей. Это позволило четко зонировать здание, выделив блоки со своими входами для разных возрастных групп. Группировка блоков вокруг открытого двора с амфитеатром связывает их в живописное целое, органично введенное в ландшафт. Расположенная на верхнем уровне протяженная рекреация образует «хребет» здания. Ее очертания, расширяющиеся к блоку лестниц посредине, определили рисунок металлической кровли криволинейного профиля, образующей как бы распахнутые крылья, собирающие под собой многообъемное целое. Постройка стала смелым прорывом круга банальных стереотипов.
Более урбанизирован, чем «Синяя птица», комплекс Новой Олимпийской деревни на улице Удальцова в Москве (1997-1998, арх. С. В. Миндрул и др.), ставшей после завершения Всемирных юношеских игр 1998 г. городским микрорайоном. Расположенный на пластичном рельефе над поймой Раменки, комплекс создан как модель некоего городского образования, соединяющая две категории величин: современной многоэтажной застройки и невысокой, распластанной «старогородской». Четыре башни высотой от 16 до 25 этажей Архитекторы н. в. ЛЮТОМСКИЙ, сгруппированы в плотный куст и объединены врезанным в склон в жилом комплексе «Синяя птица» и навесными панелями наружных ограждений позволила сформировать сильную пластику объемов, в которой контрастно сталкиваются округлые повврхносги и угловатость балконов. Башни обращены к открытому ландшафту долины Раменки, превращенной в каскад прудов. Группу охватывают распластанные объемы зданий общественного комплекса, контрастом с которыми подчеркнута динамичная легкость куста башен.
Росийская архитектура девяностых менее персонализована, чем западная, все пев концентрирующаяся вокруг * звезд*, приобретающих международное чение. Время, прошедшее после критического для страны начала десятилетие невелико, а вся системе функционирования архитектурно-строитель- \омплекса советского периода была антиперсональна, антииндивидуалистична в соответствии с интенсивностью строительства в различных • складывались региональные сообщества, обретавшие некий квази- |ьный характер. Самым крупным среди них было сообщество москов- чинов с самыми большими в стране объемами строительства и самым разнообраэием задач. Среди прочих центров в драматичные годы решал себя Нижний Новгород.
Этого третьего по величине города России, консолидируясь, пошив только региональной традиции, но и школе. Становление ее чндр Евгеньевич Харитонов (1951-1999), который, несмотря молодость и раннюю трагическую гибель, сумел объединить и концепцией, связавшей местные традиции и обостренное азным контекстам Нижнего Новгорода с глобализацией ячалетий. В центра профессионального сознания ниже- Архитектор с. а. Миндрулирр для любых образных структур, создаваемых в пределах городского пространства. В девяностые годы активный творческий слой нижегородских архитекторов принадлежал в основном к одному поколению; почти весь он получил образование в Нижегородском архитектурно-строительном институте.
Одно из ранних произведений, по которым нижегородская школа была замечена как явление, — гостиница «Октябрьская» на Верхневолжской набережной (Нижний Новгород (1983-1988, архит. А. Е. Харитонов и др.). Она была одним из ранних проявлений постмодернизма в советской архитектуре. В основе образа — обобщенное выражение местных традиций, объединившее черты постконструктивизма тридцатых и предвоенного неоклассицизма. Стремление к единству и гармонии здесь, впрочем, более очевидно, чем постмодернистская ирония.
Банк «Гарантия» в Нижнем Новгороде (1993-1995) поставлен на тихой улице Малая Покровская, застроенной небольшими особняками в конце XIX века. Ситуация продиктовала интимный масштаб, который подчеркнут расчленением объема, имитирующим спонтанное соседство двух построек. Форма основана на вариациях — очень свободных — тем стиля модерн. Воссоздан общий принцип органического формообразования, соединенный с динамичной текучестью очертаний, присущей экспрессионизму: Симметричное обрамление портала разрослось до главной составляющей фасада, перерастая в круглые, расширяющиеся кверху башни. Но пластичный фасад-эмблема — лишь часть фрагментированного целого. Через поднимающуюся над карнизом башню совершается переход от него к прямоугольному телу здания, сдержанной геометричности его обобщенного неоклассицизма. Целое можно прочитать как метафору культуры века, соединившей бурную витальность нижегородской буржуазии и аскетизм социалистической утопии. Кстати, ассоциации со стилем модерн отсылают не к столичным версиям Шехтеля или Кекушева, а к местным, провинциальным (как постройки Ф. Ливчака в Нижнем Новгороде). И не постмодернистские отсылки определяют метод формообразования, основанный на фрагментации и органичном соединении фрагментов, говорящих по-разному и о разном. Метод этот в случае банка «Гарантия» раскрывается структурой плана, который делает очевидной трехмерность сочетаемых фрагментов и артистизм, с которым сопряжены рациональная прямоугольность одних и изощренные криволинейные очертания других.
