Актуальность подобного подхода обусловлена общей тенденцией развития гуманитарной мысли, которая на исходе XX столетия пришла к убеждению, что «…в области мышления о мышлении нужно приостановить в себе манию наглядности. В XX веке как в физических рассуждениях, так и в анализах сознания, мышления это требование (и его выполнение) особенно ясно проступило, вышло на передний план».
Требуется воображение, чтобы помимо симметричных закономерностей геометрии в структуре сооружения представить симметрию как процесс постижения, наполнения культурным смыслом и реализации этих закономерностей, как цепь идей, образных сюжетов, ассоциаций и аналогий, возникающих в сознании при сотворении и восприятии архитектурной формы как особенность мышления. Но именно в этом направлении расширяет традиционные представления современная интерпретация архитектурной симметрии.
При таком подходе симметрия предстает сложной системой реакций человека на внешний мир, на окружающую социальную и культурную среду. При бесконечной изменчивости форм природы абсолютная симметрия лишь абстрактный идеал, который, однако, «не утрачивает своей ценности, поскольку служит эталоном, с которым мы сверяем реальность, обнаруживаемую в окружающем мире».
Как особенность профессионального мышления симметрия опирается на некие постоянные архетипные представления о бытии человека. Их графическая интерпретация подчинена закономерностям симметрии: мировое дерево, день-ночь, черное- белое, левое- правое, верх-низ, стороны горизонта, часовой круг и т. д. Подобные представления о симметрии как инвариантной структурной особенности архетипов культуры многих народов находят смысловую параллель в определении традиции как таковой. Приведем одно из многих. Оно принадлежит современнику французскому философу А. де Бенуа: «Традиция не есть нечто ушедшее, она не то, что позади нас, но то, что неизменно, что внутри нас».
Образное «прочтение» темы симметрии в композиции возможно только в традициях культуры, стиля и норм художественного мышления конкретной исторической эпохи. По-видимому, архитектурная симметрия -это прежде всего мировоззренческая категория. Она может быть понята и истолкована как некая априорная форма профессионального познания и осмысления мироздания в аспекте развития пространственных представлений. В известном смысле можно сказать, что симметрия -одновременно и процесс, и способ осуществления профессионального сознания. Она может рассматриваться и как палитра орнаментально-геометрических приемов начертания. Об этой множественности симметрии в сфере архитектуры и пойдет речь.
Речь пойдет также о тех свойствах и традициях симметрии, которые существуют и опознаются в памятниках прошлого и в новейших постройках как неизменные культурные ценности.
Если отвлечься от достаточно тривиального левого-правого, то симметрия в зодчестве предстанет профессиональным мифом, легендой, философией профессии, философией как идеей бесконечной задачи, по Гуссерлю, символом порядка, гармонии и равновесия. Знание о симметрии как традиция, как легенда профессиональной мудрости складывалось на протяжении столетий, наполнялось новым культурным содержанием и соответственно по-разному преломлялось на протяжении истории в композиционном мышлении зодчих.
В таком понимании архитектурная симметрия всегда и всюду была архитектурным воплощением идей, которые доминировали в художественном сознании и с необходимостью реализовались в построении канонических схем композиции.
По традиции симметрия содержательно связана с мировоззренческим настроем человека. Вспомним, в Древнем Египте ориентация продольной оси храмов была обусловлена поклонением животворящим лучам солнца; в античности числовые каноны искусства соотносились с представлением о гармонии человека и природы, «музыки космических сфер»; во времена барокко открытия математики и астрономии вдохновляли детальные разработки планировочных осей; дидактический настрой «геометрического мышления» в век Просвещения привел к орнаментальным симметричным планировкам. Направленная архитектурная ось, как правило, знак архитектурной и социальной утопий, фантазии, она присутствует во всех архитектурных сюжетах, стремящихся предсказать судьбу зодчества.
Мы начинаем историю архитектурной симметрии с основ пифагорейско-платоновского учения, хотя, разумеется, культурный смысл профессиональной легенды оформляется в идею в значительно более ранний период истории, возможно, в традициях солярного культа и связанного с ним числового символизма. Профессия складывается много столетий спустя; но уже в глубокой древности, в мифопоэтических образах космологии зародилась метафизическая традиция симметрии, дошедшая до нашего времени в эзотерической символике композиций культовой архитектуры всего мира.
И если принять во внимание, что в истории довольно долго существовали раздельно мифология и геометрия (еще не как наука, но как навыки построений при разделе земельных участков), то станет понятно, почему выделена пифагорейско-платоновская традиция. Именно она свела воедино философию и математику, наполнила философским мировоззренческим содержанием геометрические построения.
С осознания того, что можно назвать «чудом порядка, чудом мышления», и началось философствование в европейской культуре. Речь идет о рациональности в благородном истинном греческом смысле, именно она была идеалом в классический период греческой философии. Платонизм целом как традиция мышления имел структурное и методологическое значение, а Платоновы идеи использовались как порождающие модели творческого сознания.
Учение пифагорейцев с его опорой на представление об исчисленности гармонии, созидательные возможности разума человека таков фундамент профессионального архитектурного рационализма, оформленный трудами Витрувия в римской античности, Пачиоли и Альберти в период Ренессанса, Блонделем и Перро во Французской академии, Виолеле-Дюком в XIX в., позднее, в XX в. теоретиками современного и новейших движений. Так прослеживается в истории геометрическая традиция симметрии как культурно-осмысленная структурная морфология.
