Научную идеологию и «интеллектуальный контроль», по словам итальянского критика современной архитектуры Бруно Дзеви, можно назвать в качестве аналогий между рационализмом XX столетия и рационализмом Ренессанса, эпохой сложения профессии архитектора. Открытие поэтики Ренессанса, в основе которой перспектива, равносильно открытию кубистами четвертого измерения, обеспечившего возможность развития современного рационализма.
Миф о «совершенном размере», применение «золотого сечения», искание метода проектирования, который бы годился для любой архитектурной темы, а также дидактические умонастроения объединяют тенденции зодчества XX в. с Ренессансом: в обоих случаях поэзия ориентировалась на математику, элементарную геометрию и стереометрию.
Преодолев период «современного движения» со всеми его достижениями и противоречиями, архитектура с середины XX в. оказалась перед лицом новых задач. Мнение мастеров на этот счет различно. Так, А. Аалто полагает, что «у архитектора есть вполне конкретная задача: очеловечить механическую сущность строительных материалов». К. Танге уверен, что «мы можем надеяться только на человеческую изобретательность», но добавляет, что «изобретательность без метода бесплодна.
Перед нами извечная проблема: порядок или свобода, система или произвольность. Но главное то, что получить истинное представление о целом мы можем только стремясь к обоим полюсам. Одностороннего подхода недостаточно. Задача состоит в том, чтобы упорядочить кажущуюся несовместимость». Это своего рода программное заявление Танге прозвучало в речи на конференции дизайнеров в Токио в 1960 г., посвященной развитию гуманистической культуры. Архитектура и дизайн, по мнению Танге, единственное промежуточное звено между техникой и человеком.
Этика профессиональной деятельности архитектора «современного движения» допускает привнесение архитектуры «порядка» в «хаотическую» среду «извне», что отражено в фактах профессионального поведения -дискуссиях, конкурсах, манифестах и т. п.
Подобно тому, как в свое время идеи классицизма, благодаря, в частности, освоению теоретического наследия Палладио, привлекли внимание различных архитектурных школ, так и сегодня, в контексте общего интереса к истории, во многих странах появляются своеобразные модификации традиций геометрического рационализма, символики абстрактной профессиональной мысли как таковой.
Рационализм в его неовариантах ищет архитектурные темы сооружений внутри самой архитектуры. Его этический принцип основан на канонизации некоторых типологических и структурных «постоянных» архитектурной композиции и признании за ними вневременной универсальности. Среди них классическая симметрия, схемы пропорционирования, архетипные геометрические сюжеты. Характерен и отказ от каких-либо технологических новаций и ориентация на традиционные строительные материалы и методы.
При этом суть архитектуры как искусства понимается в отказе от субъективного изобретательства и в постижении «абсолютной простоты». Но архитектурные произведения современных рационалистов проекты, постройки оказываются вовсе не так просты для понимания, демонстрируют неудержимую фантазию и изобретательность зодчих в традициях особой сакральности творчества.
Сегодняшний рационализм пытается возродить монументальность геометрической архитектуры Франции XVIII в. Его сторонники называют своими предтечами Булле с его абстрактной сверх масштабной архитектурой, Дюрана, который утверждал, что «архитектура должна довольствоваться лишь жизненно необходимым, ибо удовлетворение приносит лишь то, что построено практично и экономно».
К активным сторонникам этого направления современной архитектуры принадлежат итальянский архитектор Марио Ботта, произведения которого в стиле «нового тосканизма» вызывают в памяти архитектурные образы Леду, а также японский зодчий Арата Исодзаки, который пытается породнить традиционную японскую концепцию символического построения пространства с классической европейской геометрической упорядоченностью.
Среди сторонников современного рационализма называют имя английского
Лидером новейшего рационализма, по мнению критики, является итальянский архитектор Альдо Росси, творчество которого представляет собой воплощение «чистого символа». В 1973 г. он издает каталог XV триенале в Милане под названием «Рациональная архитектура». Это событие принято считать началом современного этапа рационализма.
Архитектура Росси навеяна идеями французских мегаломанов XVIII в.; несмотря на схематизм композиций она порождает многообразие ассоциаций и истолкований. Ее выразительность основана на использовании элементарных форм, лишенных деталировки, но изысканных в сочетаниях. Таковы, в частности, знаменитый проект кладбища в Модене, плавучий театр в Венеции, протяженный жилой блок в квартале Галларатезе в Милане.
Росси пытается замкнуть архитектуру в автономную сферу, которой присущи свои законы, выводимые путем типологического исследования элементов архитектурного наследия. Его архитектурные композиции напоминают схемы-иллюстрации на разные темы из учебника по архитектурной композиции: соединение проемов, выявление главного объема, акцентирование осей, ритмические и метрические ряды и т. п.
Рассудочное воплощение «идеальной схемы», поиск устойчивых архетипов языка профессии такова цель Альдо Росси. Исследователь архитектуры Запада А. Иконников замечает, что «редуцируя архитектуру до фундаментальных основ, до платоновских абстрактных тел, взывая к примерам Ложье и Леду, Росси создает композиции, полные сардонического инфантилизма». И более того «сквозь архитектурные рисунки Росси, сделанные как бы рукой ребенка, проступает усмешка дадаизма».
Росси не повторяет известных форм, не создает своей версии классицизма, он наследует сам стиль композиционного мышления классицизма с его склонностью к упорядочению, симметрии, господству монумента над рядовой застройкой.
