Можно было бы создать более удачную композицию, объединив каким-либо образом декоративно или чередованием подчиненных объемов сценическую коробку с объемом зрительного зала. На это мне могут возразить, что интерьер не будет тогда выражать свою функцию, что я призываю к украшательству. Но ведь обнаженная функция не всегда создает архитектуру — здание в конце концов должно быть приятным и на вид, с этим архитектор должен считаться, если он хочет создать проект, приемлемый в эстетическом отношении. В те же годы, когда строился Шекспировский театр, в Москве был выстроен рабочий клуб по проекту архитектора Мельникова, где логичное выражение внутреннего пространства внешними формами с применением новых конструктивных методов доведено до нелепости. Три выступающие из основной части здания коробки соответствуют амфитеатру и галереям зрительного зала. Внешние формы вполне выражают интерьер, но едва ли многие назовут это здание красивым и, следовательно, имеющим право называться архитектурой.
Если архитектор применяет для воплощения художественного замысла нефункциональные формы, его можно оправдать в том случае, если эти формы как бы вытекают из проекта и им подсказываются, а не представляют собой нечто чужеродное. Когда Рен закрыл верхнюю часть собора св. Павла декоративной стенкой, не соответствующей внутренним формам постройки, он решился на это для придания большего величия ее внешнему виду и сделал это очень выразительно.
Несмотря на то, что его декоративная стенка подвергалась резким нападкам, некоторые критики оправдывали ее за художественный эффект, которого нельзя было бы достичь при более точном выражении интерьера во вне. Но вопрос можно поставить и так: можно ли оправдать действия архитектора, если он придает зданию красивый внешний вид, не соответствующий, однако, его интерьеру или назначению? Наружный купол собора св. Павла имеет другие очертания, чем его внутренний купол, и не связан по форме с кирпичным конусом, несущим конструкции, но все это оправдано в красотой постройки.
Так мы подошли к важной проблеме отличия классической и ренессансной архитектуры от строго функциональной архитектуры XX в. с одной стороны нельзя отрицать здорового влияния последней, но в то же время следует признать, что архитектурное сооружение должно быть приятным для взгляда независимо от того, в какой мере оно соответствует своей функции, а кроме того оно должно быть выражением жизни. Оба эти качества в конечном счете неразрывны, и здесь вновь возникает вопрос, в какой степени архитектор, проектируя здание, может отходить от назначения и конструкции в его внешнем виде. История архитектуры учит нас, что, если архитектор игнорирует функцию и конструкцию, его постройка лишается своих живых качеств, той жизненности, которая составляет важный элемент красоты, и становится мертвой, как маскарадный костюм. Тайна кроется в равновесии. Искусство жизни, как сказал Хавелок Эллис, состоит в том, чтобы знать, где следует остановиться и где нужно идти вперед. Может быть, Рен зашел слишком далеко в решении проблемы декоративной стенкой, может быть, высокий парапет соответствовал бы формам его постройки больше, чем фальшивый верхний этаж. Что же касается архитекторов Шекспировского театра, то они, наоборот, может быть, проявили слишком большую нерешительность в трактовке сценической части здания. Одним словом, Рену понадобилось нечто для верхней части собора, и он нашел это нечто, между тем архитекторы Шекспировского театра настоящей связи между сценической коробкой и остальными частями здания не нашли.
