В написанной в середине 30-х годов нашего века книге «Кризис европейского человечества и трансцендентальная феноменология» крупнейший философ, идеалист современности Эдмунд Гуссерль показывает, что корни европейского кризиса следует искать в сбившемся с пути рационализме. Но это не значит, что рациональность как таковая является злом или что в совокупности человеческого существования она играет несущественную роль.
Гуссерль говорит о рациональности в благородном и истинном, подлинно греческом смысле; именно она была идеалом в классический период греческой философии. Форма развития в рационализме Просвещения была, по мнению Гуссерля, ошибкой.
В начале нашего века Гуссерль выдвигает идею универсальной науки, объединенной единым методом и требующей универсального индивида. Не случайно так привлекательна, в частности, фигура знаменитого физика Альберта Эйнштейна как великого художника в поисках «архитектурных точек зрения» на проблемы науки и «формальной симметрии» мира. В контексте этих идей и суждение глубокого мыслителя и философа искусства Поля Валери о том, что «отказ от слишком упрощенных понятий, касающихся не только структуры вещества, но и формирования идей, представляет психологическое завоевание нашего времени… догматические толкования исчезают и наука построения гипотез, имен и моделей освобождается от произвольных теорий и культа простоты».
Отсюда, по-видимому, математическое «искушение» зодчих «современного движения» Корбюзье, Миса ван дер Роэ, Луиса Кана. Их творчество находится в русле традиций рационализма и, будучи у каждого из них индивидуально пережитой «мистикой чистой мысли», наследует черты отвлеченного пантеизма Платона.
Архитектурная теория первой половины XX в. наследует традиции жизнестроительных идей эпохи Ренессанса и Просвещения. «Положительной архитектурной ценностью в концепции «современной архитектуры» является понятие «порядок», а отрицательной «хаос». Иллюстрацией к этому положению может служить название последнего прижизненного сборника статей В. Гропиуса «Аполлон в демократии. Культурный долг архитектора» (1967). В нем архитектор отождествлен с Аполлоном. Содержание этого образа однозначно раскрыто автором: «Эмоциональный настрой искусства и архитектуры качается подобно вечному маятнику от дионисийского полюса к аполлоническому, от экстаза и хаоса к самоконтролю и гармонии. Демократия призывает утвердить власть Аполлона». В приведенном тексте Дионис персонифицирует хаос, Аполлон гармонию, порядок. В. Гропиус отклоняет дионисийскую ориентацию архитектуры и ориентируется на аполлоническое, т. е. упорядочивающее начало. Таков, по представлению автора, «долг архитектора перед обществом».
В архитектуре капеллы Роншан Ле Корбюзье, построенной в 50-е годы, живописность композиции приходит на смену программной чистоте форм, «божественной геометрии». Иными словами, дионисийская традиция рационализма корректирует другую его традицию рассудочных схем картезианства.
Так сложно переплелись в истории архитектуры традиции рационального, «поставленного на число», композиционного мышления в его числовой и геометрической символике.
Ведь в самом деле, говорит А. Лосев, не идеалистической мифологией прежде всего на протяжении столетий влиял Платон. Он влиял по преимуществу своими «конструктивно-логическими методами», которые необходимы были для самых разных мировоззрений. «Конструктивно-логические принципы, проповедь самоотверженного служения идее, пафос мировой гармонии, принципиальный антисистематизм, беспокойный драматический диалог и язык вот в чем разгадка тайны тысячелетней значимости Платона».
По существу, всю историю архитектуры сопровождает эта фундаментальная идея, признающая символическую геометрию и ее композиционные вариации в схемах упорядочения безусловной культурной ценностью. Зодчество, создавая словарь своего искусства, способный перевести необъятный мир человеческих переживаний и впечатлений в измеримый мир строительных форм, с древнейших времен выбирает симметрию, столь широко как конструктивное начало представленную в природе. В симметрии архитектура нашла свою искусственную форму имитации живого бытия, вложив в само понятие вечную идею гармонии и порядка.
Благодаря воображению, фантазии зодчего идеи обретают форму в поиске адекватной, с точки зрения содержания, архитектурной композиции. Она заключает в себе смысл сооружения, его порядок, который зритель, наблюдая и размышляя, пытается понять. В сложном мире архитектурного проектирования формирование композиционного порядка, структурного каркаса произведения составляет суть творящего воображения. Этот процесс создание изобразительной конструкции мысли о пространстве можно, по-видимому, назвать, вслед за Э. Кассирером, «актом концентрации и объективации идей и представлений».
При освоении любого проектного задания происходит своего рода симметрийно- смысловое соотнесение задуманного образа, оформленного в понятиях (через воспоминания, ассоциации, сопоставления, аналогии условий и т. д.) и возможностей его графического выражения в схемах упорядочения композиции. Достаточно частое в истории архитектуры обращение к некоторым мотивам, чаще всего симметричным, геометрическим, принимаемым за основу композиции, таких, как крест, квадрат, спираль и т. д., позволяет говорить о структурных «архетипах» в архитектуре. Такие архетипические композиционные символы можно, вслед за А. Лосевым, толковать как «порождающие принципы» формообразования.
