Сложность проблемы в целом очевидна. Для начала попробуем лишь в самых общих чертах обозначить круг идей в средневековой культуре Средней Азии, которые, на наш взгляд, могли способствовать формированию принципов симметрии. Затем, попробуем истолковать характерные для архитектуры Средней Азии XV-XVII вв. приемы или виды симметрии в архитектурной композиции.
Иными словами, мы попытаемся провести смысловые аналогии между приемом симметрии в построении композиционных схем и теми идеями в культуре эпохи, которые, преломляясь профессиональным сознанием, питали творческое воображение создателей этих схем. А это, в свою очередь, позволит понять, что общность приемов построения инвариантных схем типологически различных сооружений не случайность, но, скорее всего, устойчивая закономерность, обусловленная исторически самим фактом существования в культуре эпохи новой совокупности представлений, понятий, образов, объединенных центральной идеей миропонимания.
Одно и то же содержание -картина мира является смысловым инвариантом, тем глубинным текстом, о котором говорит Ю. Лотман, что по отношению к нему все остальные имеют роль комментария. Одна и та же информация о мире реализуется различными кодами: музыкальным, поэтическим и т. д. Нас интересует графический код, точнее, тот структурный адекват в построении архитектурного чертежа, который может быть соотнесен со структурой картины мира. Поэтому в приемах композиции (приемах симметрии) мы ищем смысловую аналогию тем способам миропостроения и миробытия, которые сформулированы традиционной философией.
Симметрия характеризует не только геометрические параметры объемно-пространственного канона, его структуру: центричность, орнаментальность и пр., но и качественные его параметры: единство, статичность, «интерьерность» и т. д.
Специфика архитектурного пространства среднеазиатского города, улицы, двора, помещения независимо от размера состоит в замкнутости, подчеркивании контура, разработке фасада как пластической декорации. Собственно, традиционное помещение от площади отличается лишь масштабом элементов и деталей.
Единство приемов в построении и декорировании архитектурной формы может быть понято как творческая реализация бытовавших в традиционном художественном сознании представлений, объединенных особым единством образного миропонимания.
Каноническая форма искусства всегда связана с его включенностью в определенную художественно-философскую систему, создающую особую возможность восприятия. Понимание символического и семиотического смысла произведения, его своеобразная зрительная «дешифровка» возможны лишь при условии знакомства с каноном как системой «шифра». Иначе происходит чисто внешнее восприятие формы, вне его идейно- художестенного смысла .
Необычный расцвет культуры Средней Азии XV-XVII вв. тема целого ряда исследований. Приводимый в них обширный фактический материал по разным областям средневекового знания и искусства выявляет общие принципы общественного, следовательно, и профессионального сознания.
Вся историческая обстановка в государстве Тимуридов была полна резких противоречий: в политической жизни стремление к воссоединению стран и народов в рамках единодержавной империи и, вместе с тем, к дроблению на самостоятельные удельные владения; в сфере экономической -широкие международные коммерческие связи, рост ремесла и торговли, рост больших городов и, наряду с тем, обнищание провинций. Высокий подъем духовной культуры рядом с исступленным фанатизмом. Расцвет наук, запечатленный трудами по философии, астрономии, математике, теории музыки — наряду с дремучим суеверием.
На этом сложном фоне — небывалый размах монументального строительства. При Тимуре прославленные архитекторы и мастера разнообразных строительных специальностей, как местные, так и пришлые или насильно согнанные из покоренных им областей, были сосредоточены в городах Мавераннахра и Хорасана: Самарканде, Бухаре, Герате и т. д.
Согласно «Уложению» Тимура, отражающему ту социальную иерархию, которая сложилась к XIV в. в Средней Азии, все общество делилось на 12 сословных групп. До нас дошли имена лишь немногих из них, но зато известно, что главный строитель — архитектор принадлежал к образованной и обеспеченной части населения. Однако ремесленники различных специальностей, в том числе строительного дела, входили в 11-й, предпоследний разряд, стоявший перед почти бесправной 12-й группой поденщиков и чужестранцев.
Зодчий-мемор был главной, универсальной по своему значению фигурой в строительном процессе, широко осведомленной в различных строительно-технических и декоративно-отделочных работах. В нем совмещались качества проектанта, руководителя стройки и непосредственного исполнителя, он объединял весь творческий процесс, охватывающий разнообразные стадии работы.
В силу этого общественное положение видных зодчих, трудившихся над выполнением ответственных заданий и потому привлекавшихся к государственной службе, было значительно выше, чем прочих мастеров строительных корпораций. В упомянутом «Уложении» зодчие входят в 8-й сословный разряд, отражая ту роль, которая придавалась монументальному строительству государственного значения.
