Мир сотворен — учит традиционная философия -и все, что создается руками человека, творится, подобно миру.
Эта идея, внедрившаяся в традиционное сознание с незапамятных времен, отождествляет всякую созидательную деятельность, в том числе и строительную, с актом сотворения мира. Принцип подобия симметричного соотнесения практической реальности и реальности идеальной -определяет круг представлений о том, каким надлежит быть миру творимому. Заранее известна своего рода «модель», которую мастер должен воспроизвести. Он не занимается формообразованием как таковым, а создает по образу и подобию мира большого мир малый.
Переведение на язык архитектурной графики образных представлений предполагает адекватное структуре передаваемого образа средство композиции. Таким средством служит прием симметричных расположений.
Знание того, что мир центричен, возник из единой точки и имеет единую ось, по существу лишает строителей выбора. Пространственная ось предопределена. Согласно идее подобия ее не может не быть в мире малом. И еще одно важное условие «программы» на постройку — представление о ритме как форме существования во времени.
Прерывность, обратимость времени, самоценность каждого мгновения бытия привычно фиксируется и опознается в ритмах музыкальных, стихотворных, орнаментальных и пространственных. Ритм подвластен простому счету, перечислению, количественному набору равноценных и разнозначных элементов.
Они -вне активной творческой воли художника. И поэтому в границах бытующих представлений, когда внешняя форма в своих внешних параметрах предопределена, целью становится мир внутренний, интерьерный.
Коль скоро параметры сооружения оказываются заданными по определению самого творческого акта как процесса подражания, ведущей темой в творчестве оказывается тема вариаций в пределах известных схем построения формы.
Сравнительно ограниченный в постройках монументального зодчества набор архитектурных форм находит прообразы в до монгольской архитектуре и аналогии в постройках одновременных. Прямых повторений нет: каждое сооружение -новая вариация известной схемы. Зодчий каждый раз интерпретирует известную схему в условиях нового социального заказа.
Примечательно, что тема вариаций, наблюдаемая в архитектуре, может быть прослежена и в музыкальной, и в литературной традиции Средней Азии. Так, поэзия средневекового Востока «выработала жесткий свод правил, литературный ритуал, на фоне которого только и можно было создавать различные вариации ранее существовавшего. Новация была возможна только на фоне традиции и в теснейшей связи с ней».
Рассуждая о некоторых обще эстетических особенностях художественного творчества восточного средневековья, Е. Э. Бертельс писал, что «если для писателя XIX в. основная задача — быть или, по крайней мере, хотя бы казаться оригинальным, то в обществе феодальном эта погоня за оригинальностью просто невозможна. Основной закон этого общества — как поступали деды, так должны вести себя и внуки. Отсюда — освященный традицией сюжет авторитетней, а тем самым и действенней». Отсюда же характерное для всей восточной литературы явление — создание поэтами последующих поколений так называемых «назира», то есть своего рода ответов (или реплик) на уже существующие произведения, представляющих собой переработку известной темы.
Чтобы показать всеобъемлющую склонность средневекового человека к вариационному мышлению, уместно привести высказывание выдающегося арабиста и исламоведа венской школы Густава фон Грюнебаума: «Некоторые особенности арабской и других исламских литератур свойственны и западноевропейскому средневековью, следовательно, их нельзя приписывать ни арабам, ни исламу, они связаны с отношением к культуре, выходящим за границы конкретных цивилизаций. Для примера можно сослаться на ту особенность средневекового вкуса, которую Э. де Брюин, имея в виду латинский Запад, характеризовал словами: «Средневековый человек наслаждается не темой, но ее вариацией, всеми нюансами и тонкостями, в которых выражены старые общие места. Необходимо прежде всего понять, что такой подход ощущается не только в литературе и что он может быть обусловлен свойственным данному периоду отношением к реальности как к некоему своду истин, верность которым необходимо время от времени провозглашать».
И, видимо, подобное отношение к реальности как своду истин, данных воспитанием и образованием, было свойственно и средневековому зодчему.
Следует хотя бы кратко остановиться на специфике традиционного искусства метрики, которое специалисты считают в наибольшей степени отвечающим композиционным основам всех творческих жанров средневековья: и музыки, и поэзии, и орнамента. Мы можем добавить: и архитектуры.
Так, уже древнейшая арабская бесписьменная поэзия использовала принцип рифмовки как повышающий импульсивность поэтической речи. Рифма в традиционной поэзии поднимается до значения фактора, организующего всю структуру поэтического произведения. «Откровения» Корана также делятся ритмически или по смыслу на ряд обычно рифмованных отрывков, условно называемых стихами.
Что касается музыкального искусства, то «сама суть этой музыки, основа аккомпанемента песен или мелодии -это серия ударов». Для всякого слушателя традиционного оркестра основным оказывается ритм, последовательность тактов, характерная для каждой мелодии, а в исполнителе он больше всего ценит точность воспроизведения этой последовательности. Выделяется мгновение, поскольку для традиционного сознания время есть искусственное построение из отдельных мгновений.
Так как метрика — своеобразная форма отсчета длительностей, то поэтический размер, музыкальный ритм, архитектурный метр имеют единую содержательную основу: равномерный перенос в пространстве -времени какой-либо темы (музыкальной, пластической и т. д.).
